Черный генерал
Шрифт:
– А гранаты у вас есть?
– Есть немножко,
– Раздайте тем, у кого нет оружия.
– Но гранат на всех не соберем, Может быть, вы нам дадите немного оружия?
– В центре города есть большой арсенал, – вмешался в разговор начальник полиции. – Если мы атакуем центр и захватим арсенал, оружия хватит на всех.
– Вот и отлично, – сказал Величко. – Значит, надо нанести основной удар по центру. Пустим наши четыре танка, а за ними несколько штурмовых групп. Поставим им основную задачу, захватить склад с оружием. А вы дадите проводников, чтобы точно указали, где этот ваш арсенал находится.
– Вот он. – Начальник полиции достал из полевой сумки карту и, развернув, ткнул в нее пальцем,
– Хорошо! Это я беру на себя. – Величко встал. – Сколько километров до вашей базы, товарищ Ушияк?
– Наверно, четырнадцать или пятнадцать будет.
– Когда сможете перебросить людей к Мартину?
Посоветовавшись с Мурзиным, Ушияк ответил:
– К рассвету можем быть здесь. Если дадите нам грузовые машины, то можем прибыть намного раньше,
– Десять машин мы найдем, – сказал Ян Мазур. – Народный выбор даст машины. Только их надо потом вернуть. А то партизаны любят забирать машины совсем. Я вчера ехал на легковой. Остановили на дороге. Один с автоматом подошел. «Вылезай, – говорит, – нам машинка нужна». Я говорю: «И мне тоже нужна машинка». Он за автомат хватается. Говорит: «Я капитан Егоров. Приказываю сдать машину в пользу народного выбора». Я ему тогда документ показал. Говорю: «Я сам с народного выбора». Прочитал он бумажку, Зачем-то мою мать вспомнил и отпустил машинку.
Мурзин и Величко расхохотались. Они знали вспыльчивый нрав капитана Егорова, который где-то в районе Банской-Быстрицы командовал первой чехословацкой партизанской бригадой.
– Нет, нет. Мы вам машины вернем, – пообещал Мурзин. – Да и шоферы на них будут ваши. Скажите им, чтоб перевезли партизан и возвращались в народный выбор. Только давайте их побыстрее.
– Хорошо! Подгоняй, судруг Мазур, машины, а я расскажу, где наши друзья наступать будут, – заключил Величко и подозвал Мурзина с Ушияком к карте.
II
Всю ночь на дороге от деревни Склабино к Мартину урчали моторы грузовых автомобилей. К рассвету партизанский отряд имени Яна Жижки сосредоточился на левом фланге повстанческих отрядов. Люди приготовились к штурму немецких позиций. Ждали только сигнала.
Уже совсем рассвело, но солнце все еще пряталось за вершинами гор, когда партизанские роты заняли исходный рубеж для атаки. Над рекой Ваг курился слабый туман. Редкие одиночные выстрелы то и дело будоражили тишину.
Наконец две белые ракеты взвились над южной окраиной города и, оставляя в небе дымный след, с шипением устремились к земле. И земля вдруг раскололась от грохота взрывов. Воздух наполнился треском автоматных очередей, пронзительным посвистом пуль.
Партизаны рванулись к двум зданиям, где засели фашисты. Но сильный пулеметный огонь из окон заставил их залечь. Некоторые успели укрыться в подъездах и подворотнях домов. Когда же стих перестук пулеметов и прекратилось цоканье пуль о стены, Мурзин снова поднял отряд.
От забора к забору, минуя маленькие дворики, приближались они к высокому четырехэтажному зданию, из которого велась наиболее интенсивная стрельба. Рядом с Мурзиным были Валентин Николаев и Павел Куделя. За ними следовали Ян Милек и еще несколько молодых партизан из деревни Склабино.
– Вот они, с третьего этажа бьют, – крикнул Николаев, показывая рукой на окно, где непрерывно поблескивало пламя выстрелов.
– Надо бы туда с гранатой пробраться, – как бы раздумывая вслух, проговорил Мурзин и тут же ринулся вперед, потому что огонь прекратился.
Неожиданно Ян Милек обогнал Мурзина, перемахнул через разрушенную изгородь и, перебежав узкую улочку, укрылся за каменной оградой. Вслед за ним устремился и Павел Куделя. Немцы вновь открыли огонь. Но Милек и Куделя были уже вне опасности. Пригнувшись, они бежали вдоль страды к парадному входу в здание. Через мгновение оба исчезли за распахнутой дверью.
Мурзин с несколькими партизанами успел спрятаться за углом небольшого домика. Оставался только один рывок, чтобы добраться до подъезда дома, – перебежать узкую улочку. Каменная ограда на противоположной стороне могла служить надежной защитой. Но стрельба не умолкала. Пули с визгом отскакивали от булыжной мостовой. А когда затих пулемет, выстрелы послышались внутри здания.
Не теряя времени, Мурзин перебежал улицу. Вместе с другими партизанами бросился он к подъезду, заскочил внутрь. На лестничных клетках гулко хлопали выстрелы. Где-то наверху грохнул взрыв гранаты. На голову посыпалась штукатурка. И разом оборвался дробный перестук пулемета.
Перескакивая сразу через две ступеньки, тяжело дыша от быстрого бега, партизаны ринулись наверх. На втором этаже двери в квартиры были раскрыты настежь. В одной из них Мурзин увидел лежавшего навзничь немца. Руки его были раскинуты в стороны, возле головы растеклась большая лужа крови. Из соседней комнаты с поднятыми руками вышли два германских солдата.
– Жить захотелось? – усмехнулся Мурзин и, обернувшись к Николаеву, приказал: – Посмотри за ними, а мы наверх сбегаем.
В это время из противоположной двери прогремела автоматная очередь. Один из партизан схватился за грудь и стал медленно опускаться на пол. Мурзин спрятался за косяк и дал длинную очередь из автомата. На верхнем этаже тоже снова началась перестрелка. То и дело слышался звон разбиваемых стекол.
– Я с Николаевым прочешу эту квартиру, а остальные давайте наверх, к Милеку и Куделе, – подал команду Мурзин.