Черный Гетман
Шрифт:
Из всех нападавших уцелел лишь один, мушкетер, застреливший девушку. Нож, брошенный Фатимой, попал ему в шею, но не задел жизненно важных жил. Ольгерд отыскал на полу один из своих пистолей, споро его зарядил, вернулся к раненому шведу и приставил дуло ему ко лбу.
Сказал, как умел по-германски, делая паузы между словами:
— Если ты слышишь меня, понимаешь, о чем я говорю, и согласен отвечать на вопросы, кивни. Будешь молчать — выстрелю.
Швед приоткрыл глаза, скосился на рукоятку пистоля и кивнул.
— Кто ты такой?
— Карлссон, сын Карла из Упсалы — ответил швед, с хрипом,
— Какого дьявола вы на меня напали?
— Нас наняли. Мы приехали в Ригу, узнав, что здесь идет война. Только пока добирались, война закончилась. Заказчик нашел нас в доме генерал-губернатора, представился офицером на тайной службе короля Карла Густава и предложил хороший контракт.
— С каких это пор солдаты начали заниматься тайным сыском?
— С тех пор, как для нас не стало другой службы, будь проклят этот мир, который заключили меж собой короли! Нас двенадцать человек. Мы мушкетеры. Все родом из Упсалы и, видит бог, мы были лучшими воинами армии шведского короля. Мы воевали в армии маршала Врангеля против Габсбургов. Когда война закончилась, наш полк распустили. Посиди-ка ты, берксерк, два года без жалованья — не только в сыскари запишешься, в палачи пойдешь.
— Как звали того, кто вас нанял? Как он выглядел?
— Герр Димитриус. В возрасте уже, но по всему видно, отличный воин. Богат, как голландский торговец тюльпанами, одевается в черное с серебром. Взгляд у него страшный…
— И что он приказал вам сделать?
— Герр Димитриус сказал, что действует по личному повелению короля и ловит тех негодяев, которые отравили нашего союзника, литовского князя Радзивилла, — сложное и длинное слово далось раненому шведу с трудом, кровь у него изо рта текла уже почти без остановки. — Он сказал, что ты один в этом доме, и что тебя нужно взять живым для допроса.
— Где сейчас этот Дмитрий?
— Не знаю. Приказал, чтобы мы хорошенько связали пленного и ждали в условленном месте. Он сам нас найдет после дела.
Выдавив из себя последние слова, Карлссон, сын Карла из Упсалы, дернулся, захрипел и уронил подбородок на грудь. Пропитывая кожаный нагрудник, изо рта у него потоком хлынула густая алая кровь.
Ольгерд опустил пистоль и оглянулся на Сарабуна, который успел за время допроса собрать на полу одежду Фатимы и теперь обряжал смуглое тело, хороня его от срамоты.
Из прихожей послышались возбужденные спорящие голоса: один из них принадлежал египтянину, который что-то объяснял, другой, незнакомый, вероятно старшему ночной стражи.
— Жива? — войдя в комнату спросил Измаил.
Сарабун отрицательно покачал головой. Измаил окаменел лицом и долго стоял, не всилах выдавить из себя ни слова.
— Что стражники? — спросил Ольгерд, чтобы вывести компаньона из ступора.
Измаил вздрогнул и начал медленно говорить:
— Проверяют трупы, нет ли среди убитых рижан, считают убитых и не верят, что вас в доме было только двое. Я сказал их капитану, что ты шляхтич из свиты Богуслава Радзивилла, который был Крыму посланником и сбежал с дочерью татарского мурзы. Что мстительный мурза тебя выследил и нанял отряд шведов, чтобы вас убить. После того, как я дал капитану пять талеров, он разогнал зевак и пообещал не давать делу ход. Ты сам — то
— Наняты Душегубцем. Он узнал нас в городе. Точнее — вас. А отследив Фатиму, добрался и до меня.
Сарабун закончил приводить тело девушки в порядок и поднялся на ноги в ожидании распоряжений.
— Вот, что друзья, — хмуро выговорил Ольгерд, глядя на Фатиму — похороните ее достойно. Пусть не на христианском кладбище, но в таком месте, чтобы могилу не разорили. Подождите в Риге дня три, да послоняйтесь по городу, чтобы Душегубец думал, что мы все еще в городе. Потом отправляйтесь в Вильно, и там меня ждите.
— А ты, господин? — спросил Сарабун.
— А я ухожу. Сей же час. Время дорого.
— Куда?
— В казармы к рейтарам. Коней своих забирать.
— И куда же ты отправишься? — Измаил. — надеюсь, что тебе удалось пролить свет на загадку Черного Гетмана?
— Еще и как удалось!
Ольгерд склонился к самому уху компаньона и шепотом рассказал ему об архиве и о том, что там удалось обнаружить.
— Понятно, — кивнул Измаил. — Ты прав, сейчас каждая минута бесценна, а мы с Сарабуном в пути только обуза. Будем ждать тебя в Вильно.
Ольгерд последний раз глянул на Фатиму, протиснулся мимо стражников, лица которых выражали двойственные чувства, будто им хотелось то ли схватиться за оружие, то ли отсалютовать храбрецу, перебившему едва не в одиночку десяток отборных мушкетеров и, ни о чем не думая, кроме предстоящего дела, скорым шагом двинулся по пустой улице в сторону казарм, где его ждали кони, еще не ведающие о том, что в самое ближайшее время им предстоит долгая изнурительная скачка.
Брат Климек, настоятель несвижского костела Тела Господня, отслужив вечерню собирался домой. Перед тем как покинуть храм он, по въевшейся в кровь с годами привычке, внимательно осмотрел аккуратные ряды деревянных кресел: нет ли где царапин и повреждений, проверил, хорошо ли почистил служка подсвечники и заглянул по темным углам: чисто ли выметены полы.
На улице вечерело. Темно-синие тучки, пробегая над шпилями княжеского замка, отразились в ряби незамерзшего пруда. "Надо бы завтра у кастеляна людей попросить, — подумал Климек, закрывая внутреннюю решетку. — Снега в этом году выпало мало, пусть двор в порядок приведут, чтоб прихожане грязи внутрь поменьше на ногах приносили"
От привычных размышлений о мирских текущих делах его оторвал окликнувший голос. Настоятель обернулся. За оградой, не въезжая в ворота, стоял, устало переступая ногами, удивительной стати жеребец, в седле которого возвышался богатый всадник. На длинном поводе, привязанном к седлу, вдзергивал мордой второй, заводной конь.
— Мне нужен настоятель этого храма, — сказал всадник, устало спрыгивая на землю.
Как настоятель фамильного храма Несвижских Радзивилов, брат Климек перевидел в своем городе воинов самых разных стран, армий и конфессий, а потому неплохо разбирался в доспехах и мундирах. Сейчас перед ним, без сомнений, стоял гусар одного из польских коронных полков. И не просто гусар но, судя по дорогому оружию — редкой сабле и двуствольному пистолю с серебряными чеканными накладками и драгоценными камнями, человек знатный и богатый.