Черный хрусталь
Шрифт:
Я не мог сказать, что не доверяю Даласси – особенно учитывая то, что ему, кажется, полностью доверяет мой господин, – но, с другой стороны, он казался мне фигурой и мрачной и загадочной одновременно.
«Почему боги требуют веры?» – спросил он меня однажды.
«Требуют? – опешил я. – Разве вера не является делом совести каждого из нас?»
«Нет, – усмехнулся кхуман, – боги требуют веры. И часто слишком жестоко…»
Я много думал над его странными словами, но так и не смог понять, какой смысл он хотел в них вложить. В Даласси жила какая-то тайна; за время, прошедшее с того дня, как я покинул отчий дом, я успел привыкнуть ко множеству окружающих меня загадок, будучи уверенным в том, что рано или поздно на каждую из них мне будет дан ответ – в тайне Даласси я ощущал нечто глубокое, совершенно недоступное моему пониманию. Возможно, я был слишком примитивен. Возможно, для постижения его слов мне действительно требовались пути и годы: я не знал, но чувствовал, что изо дня в день во мне поднимаются какие-то странные силы, зовущие вперед, в темные лабиринты неведомого мне запретного знания.
Эйно поднял руку и пронзительно свистнул. Люди встрепенулись, ожидая команды, но князь лишь махнул рукой и дал шпоры. Вытягиваясь вслед за ним, мы рысью поскакали вперед, туда, где маячили поросшие лесами горы. Скачка продолжалась не более четверти часа – правда, этого мне вполне хватило, чтобы опять отбить зад. Гусара из меня никак не получалось… Эйно остановил отряд на краю заросшего кустарником склона. Подъехав к нему, я увидел старую истоптанную тропу, ведущую в большую долину, покрытую бурой травой. На противоположной стороне начиналась подошва горы – подняв к глазам бинокль, я разглядел на ее восточном склоне какие-то серые башни, окруженные высокими, грубо сложенными стенами. А внизу, в долине, возле узкого ручейка я увидел приземистое здание с давно выбитыми дверьми и следами такого же давнего пожара. Что-то говоря Эйно, Даласси указывал то на далекие башни, то на обгорелые развалины.
Князь хлопнул его по плечу и вновь махнул рукой. Мы начали спуск.
Когда весь наш небольшой отряд остановился возле этого древнего коровника, я наконец услышал спокойный голос моего господина:
– Остаемся здесь. Выставить охранение, приготовить завтрак и отдыхать до дальнейших распоряжений. Иллари, Маттер!.. ко мне.
Я поспешно вылетел из толпы и подъехал к нему. Тотчас же подоспел и Иллари – заспанный, как будто его только что подняли с койки.
– Мы с Даласси едем в монастырь, – без предисловий начал Эйно. – Крайний срок возвращения – закат. Если до захода солнца мы не вернемся, вы должны возвращаться на корабль.
– А потом опять к монастырю, но уже с артиллерией? – мрачно поинтересовался Иллари.
– Ты, как всегда, рассудителен, – усмехнулся Эйно. – Да. Завтракайте и отсыпайтесь. Возможно, вечером придется идти дальше.
Даласси коротко глянул на меня, подмигнул, – рука Эйно в толстой желтой перчатке хлопнула коня по холке, и два всадника вскоре исчезли среди густой зелени леса.
Я посмотрел на Иллари, ожидая указаний, но он, по-видимому, считал, что я в них не нуждаюсь. Кажется, все его помыслы были заняты едой: спешившись, он принялся командовать разгрузкой котла и припасов. Оказавшись в качестве офицера, не имеющего сферы ответственности, я здраво рассудил, что рубить дрова мне не с руки, а потому наконец-то спешился, с наслаждением размял спину и, стреножив свою покорную конягу, отправил ее пастись с остальными – к моему удивлению, бурая трава пришлась лошадям вполне по нраву.
Прежде чем расстаться с лошадью, я снял с нее флягу вина и кожаный мешок с испеченными Джиксом пирогами. В пирогах была курятина и тушеная капуста. Я присел на черную от старости колоду, лежавшую неподалеку от заброшенного дома, по которому уже бродили любопытные, и принялся закусывать. Особо нажимать на пироги не следовало – меня ждала каша из общего котла, но ночь в пути разбудила во мне недюжинный аппетит, и я с трудом сдержался от того, чтобы не умять их все. Как это ни странно, но я совершенно не чувствовал себя усталым. Наоборот, ясное прохладное утро взбодрило меня, сон пропал напрочь, и я был готов продолжать наше путешествие. Мне хотелось приключений.
От нечего делать я прогулялся вдоль ручья, потом вернулся в наш импровизированный лагерь и принялся глазеть, как мой коллега господин Доул ворочает в котле огромной деревянной ложкой. Вокруг котла столпились голодные наемники. Утро подняло им настроение, кто-то привычно острил, кто-то смеялся, несколько человек уже успели немного приложиться к своим флягам и выглядели возбужденными. Впрочем, я знал, что назначенные в караул не пропустят никакую опасность: все слишком хорошо понимали, в каком месте мы находимся.
…Каша меня все же сморила. После завтрака я отловил свою лошадь, снял с нее притороченные позади седла одеяла, выбрал себе местечко посуше и уснул. Проснулся я от того, что весь лагерь неожиданно пришел в движение. Подскочив, я первым делом нащупал свои пистолеты, но они оказались излишни: вернулись Эйно и Даласси. Вокруг меня все быстро сматывали одеяла и крепили их на лошадей. Сделав то же самое, я с неудовольствием забрался в седло и подъехал к князю, который так и не слез со своего жеребца.
– Выспался? – приветливо спросил он.
– Вполне, – отозвался я. – У меня есть время умыться?
– Спишь крепко… – рассмеялся Эйно. – Иди умывайся. Мы выступаем – впереди город, в котором много интересного…
– Как прошли переговоры?
– Иди, иди, – протянув руку, князь легонько щелкнул меня по носу. – Вечером, глядишь, окажемся на постоялом дворе, там все и расскажем.
Пока на одну из вьючных лошадей грузили до блеска отдраенный кем-то котел, я подъехал к ручью, спешился и кое-как сполоснул его ледяной водой физиономию. Солнце стояло в зените, и было почти тепло. Вытерев лицо шелковым шарфом, я не стал застегивать свою увешанную карманами куртку – мне и так было хорошо. В самом прекрасном настроении я глотнул вина и принялся ждать сигнала к отправлению.
Даласси повел отряд вдоль подошвы горы, огибая расположенный на ее склоне монастырь. Когда мы проезжали мимо, я хорошо рассмотрел его. Судя по виду, это была настоящая крепость, выстроенная не одно столетие назад. Сложенные из крупных замшелых блоков стены росли прямо из горы – штурмовать такое укрепление без артиллерии было делом малореальным.
«Интересно, от кого они защищались, эти древние монахи, что строили все это?» – подумал я.
История религии Рашеро была мне почти незнакома. Я слышал только, что к своей вере рашеры пришли очень давно, и вряд ли им приходилось защищать ее от кого-либо. Географическое положение страны было таково, что врагов у Рашеро практически не осталось: с юга страна выходила на бескрайние просторы Марибы, тысячи миль непролазных джунглей, населенных дикарями-кочевниками, не знающими даже огнестрельного оружия, а с западного направления находились миролюбивые тиманские государства, заботящиеся более о торговле, нежели о войне. Что находилось на востоке и на севере, я не знал. Север, по моим представлениям, был сплошной ледяной равниной, жить там не стал бы ни один разумный человек, а с востока, кажется, катил свои волны великий океан.
Пройдя под монастырем, мы неожиданно выбрались на дорогу. На ставшие привычными дороги Пеллии, мощеные гладким камнем, она походила не более, чем я на гайтанского драгуна: это была всего лишь неровная пыльная тропа, но и она обрадовала меня. Передвигаться по дороге все же лучше, чем бить зад на кочках.
К трем часам пополудни дорога вывела нас к городу. Назвать его настоящим городом я бы не решился – скорее, это был небольшой городишко с узкими грязноватыми улочками старого каменного центра и почти деревенскими кварталами по окраинам – кудахтали куры, вдоль дороги лениво тащились жирные свиньи, мальчишки гнали хворостинами коров.