Черный хрусталь
Шрифт:
– Дикость какая, – вздохнул Бэрд, нарушая тягостное молчание. – Ута, дай-ка мне винца. От этого пейзажа мне становится не по себе.
Подъехав вплотную к нему, девушка передала офицеру объемистую флягу в кожаном чехле. Бэрд скрутил пробку, сделал несколько глотков и невозмутимо повесил емкость на свою сумку.
– Э, – возмутился Лернэ, – ты что это?
– Да ничего с ним не будет, – добродушно фыркнул Бэрд. – Захочешь – попросишь у меня.
– Слева всадник, – прервал я их пикировку.
– Что?
Менее чем в миле от нас по степи мчался человек на низкорослой сухоногой лошадке. Прижимаясь к ее шее, он нещадно хлестал лошадь плетью, ветер трепал на спине широкий капюшон его черного плаща. Проскакав параллельно нам с полмили, всадник плавно взял левее и вскоре исчез из глаз, скрытый холмами.
– Монах? – мрачно спросил Бэрд.
– Возможно, – отозвался я, пряча бинокль. – Ты хочешь доложить командиру?
– Не вижу необходимости. Если мы будем дергать его и объявлять тревогу из-за каждого пастуха, то нам намылят шеи. Пусть скачет куда хочет – он здесь хозяин.
– Не похож он на пастуха, – возразил я. – Мы уже недалеко от монастырей…
– Даже если и так – какая нам разница?
Я замолчал, не найдя, что возразить. По сути Бэрд был прав. Нам следовало предупреждать об опасности, а не о передвижениях одиночных местных жителей.
«Хотя, с другой стороны, – подумал я, морщась, – а что тут вообще опасно или неопасно? Мы движемся по чужой стране: по этим равнинам бродят банды неприкаянных душ, всегда готовых зарезать каждого встречного из-за его сапог… Не будь с нами наемников, мы, возможно, уже лежали бы там, перед холмом вместо тех несчастных, что остались в окровавленном ручье!»
После быстротечной схватки с разбойниками мы стремительно снялись с места и ушли, но я успел запомнить кошмарное зрелище двух дюжин убитых и умирающих, валяющихся в красной от крови воде. Страшные пеллийские пули, снаряженные крохотной дозой взрывчатки, рвали человека в клочья. Пуля, ударившая в плечо, могла оторвать руку, а попадание в живот или в грудь просто выворачивало наружу внутренности. После таких ужасных ранений доктора были уже не нужны. Вероятно, перед смертью они здорово пожалели о том, что напали на странных чужаков…
– Плохо, что на ходу не сыграешь в кости, – пробурчал Лернэ. – На корабле я проиграл Роонну свое кольцо со священной печатью богини Урии, но он дал мне слово, что я смогу отыграться и, если мне повезет, вернуть его обратно.
– Роонн честный парень, – иронично вставил Бэрд.
– Возможно! Но с тех пор, как мы находимся на суше, у нас нет времени на игры. А кольцо все еще у Роонна.
– Зачем же ты ставил его в игру?
– У меня не было с собой денег, а тащиться за ними в кубрик не хотелось.
– А-а-а, – хохотнул Бэрд. – Тогда все понятно: Урия сама наказала тебя за отсутствие мозгов.
Пару часов спустя мне вдруг показалось, что впереди нас, в небольшой чахлой рощице, мелькнула чья-то тень, но все мои попытки рассмотреть что-либо в бинокль закончились ничем. Неизвестный словно провалился сквозь землю. В конце концов я решил, что мне примерещилось – или же это было какое-то копытное. Здесь, в степи, нам не раз попадались на глаза группки изящных быстроногих животных, увенчанных длинными, как меч, рогами. Завидев нас, все стадо стремительно уходило и вскоре исчезало на горизонте, оставив после себя лишь облака пыли.
Постепенно дикая степь стала оживать: нам все чаще попадались редкие хвойные рощи и заросли колючего кустарника, и в конце концов далеко впереди возник неровный темный контур леса.
– Кажется, привольная жизнь кончилась, – заметил Бэрд, опуская свой бинокль. – Придется теперь продираться сквозь заросли. Интересно, сколько нам еще идти? Мне что-то очень не нравится этот бургасский кхуман, которого тащит с собой командир…
– Почему? – немного сонно спросил я.
– Странный он какой-то… и ведет себя нагло.
– Он наш единственный проводник. Без него мы тут вообще ничего не найдем.
Бэрд резко рассмеялся.
– Я уже убедился в том, что командир всегда держит в рукаве красную фишку. Возможно, кхуман и в самом деле может нам помочь, но я уверен, что князь справится и без него. После той драки с бургасскими ублюдками я верю в него, как в бога. Кто бы мог подумать! Он расстрелял мерзавцев, как на флотских соревнованиях в присутствии высочайших особ! Такая стрельба – и такие орудия – сделали бы честь любому королевскому кораблю.
– Слушай, может, перекусим? – предложил я.
– Доедем до леса, – решил Бэрд. – И подождем наших: возможно, в лесу командир снимет дозоры – люди могут заблудиться.
Я кивнул, соглашаясь.
Разместившись почти у самой опушки, мы набрали валежника и после нескольких попыток развели костер: сырые ветки упорно не желали загораться, но Бэрду все же удалось их разжечь при помощи клочка бумаги. Я подтащил к огню трухлявое бревно, прикрыл его попоной и развернул прихваченный с собой обед. Ута достала из кожаной сумки сверток с частью окорока, Лернэ – небольшую бутылку в кожаном чехольчике с ручкой, и мы принялись за еду. Костер ужасно дымил, так что у Эйно имелся прекрасный ориентир, куда двигаться.
– Надо жрать быстрее, – заметил Бэрд. – Сейчас появятся наши и придется снова влезать в седло.
При слове «седло» у меня заболела поясница. За последние дни я вроде бы «присиделся» и перестал мучиться вечерней ломотой, но, очевидно, сегодняшняя сырость сыграла свою роль и я вновь ощутил прострелы.
«Так и до ревматизма недалеко», – подумал я, оглядывая пустынный горизонт.
То ли мы двигались слишком быстро, то ли основной отряд что-то задерживало, но пока я никого не видел.