Черный караван
Шрифт:
Дохов молчал. Тон генерала ему явно не понравился. Но генералу не было никакого дела до его обиженного вида. Продолжительно затянувшись, он швырнул сигарету в пепельницу и поднялся со словами:
— Ну, желаю благополучия… Счастливого пути!
Уже на самом пороге Дохов взглянул на генерала, потом на меня и с заискивающей улыбкой спросил:
— Какой еще доброй вестью обрадовать асхабадцев?
Генерал знал, какой «доброй вести» ожидает Дохов. Он ответил не колеблясь:
— Передайте членам вашего правительства: в самые ближайшие дни, не позднее двенадцатого августа, наши войска перейдут границу у станции Артык!
— Спа… спасибо, ваше
Министра провожал я сам. Улучив удобную минуту, предупредил Кэт, что часов в одиннадцать зайду попрощаться.
Проводив гостей, мы с генералом вернулись в кабинет и продолжили разговор вдвоем. Я спросил его, чем вызвано неожиданное решение о посылке войск в Закаспий. Генерал объяснил, что из Лондона получен по телеграфу приказ — не позже чем через три-четыре дня перейти границу и овладеть положением. Настроение у генерала было неважное, по лицу видно было, что он недоволен приказом. Ворчал сердито:
— Торопимся… Явно торопимся! Ну, перейдем границу. Сами полезем в огонь. Нам придется взять на свои плечи всю ответственность. Вы, полковник, скажете: Закаспийское правительство? А где оно, это правительство? Вы видели одного из их министров. Думаете, остальные лучше?
— Нет, не лучше… Вот потому, что они не лучше, и нужно скорее перейти границу, взять власть в свои руки.
— Нет, полковник… С огнем шутить нельзя. А что, если завтра большевики получат помощь из Ташкента и перейдут в ответное наступление? Если нам придется опрометью бежать? Знаете, чем тогда все это кончится? Бухарцы и хивинцы уберутся в свои норы. Афганцы прикусят языки. А большевизм разгорится еще сильнее!..
Генерал был не на шутку рассержен, даже пухлые пальцы его вздрагивали. Тем же строгим тоном он продолжал:
— Вы, полковник, говорите: «Нужно скорее взять власть в свои руки». Пусть мне дадут хотя бы три-четыре дивизии — завтра же я перейду границу и стану хозяином положения. Символической посылкой нескольких рот положения не изменить. Все наши резервы — внутренние силы Закаспия. А как я уже говорил, нужно время, чтобы привести их в действие. Куда торопиться? Зачем торопиться?
Вошла Элен, осторожно, точно сделанную из хрупкого стекла, положила на стол пухлую кожаную папку. Генерал вынул из нее телеграмму, прочел и искоса поглядел на меня.
— Лондон запрашивает характеристику на Фунтиков а.
Я ответил шуткой:
— Дать на него характеристику несложно! В прошлом железнодорожник. Сейчас один из видных руководителей эсеров Закаспия. Не слишком далекого ума человек..
Генерал прервал меня:
— Больше всего на свете любит водку и женщин… Так?
Вместо ответа я громко рассмеялся.
Генерал вынул из папки другую бумагу и начал читать. Мы с Элен обменялись сочувственными взглядами. Она была отлично настроена. Выразительные глаза ее весело улыбались. Чувствовалось — только что выпитые бокалы шампанского сказываются.
Генерал, не отрывая глаз от бумаги, тихо заговорил:
— Интересно!
По его просиявшему лицу можно было догадаться: он получил приятную весть. Что это может быть? Я терялся в догадках. Элен взглядом давала понять, что бумага касается меня. Это еще больше подзадорило мое любопытство.
Генерал, удовлетворенно вздохнув, протянул мне бумагу:
— Копия телеграммы Председателя Совета Народных Комиссаров так называемой Туркестанской республики Ленину. Прочтите… Это может послужить вам хорошим ориентиром.
Я сел и начал читать телеграмму. В ней говорилось:
«Туркестанская республика во враждебных тисках. Фронты: Оренбург — Асхабад — Верный [11] Атмосфера накалена. Рабочие массы спровоцированы, антисоветское движение растет. Часами опереться не на кого, армия без снарядов и оружия, деморализована. Денег нет. Положение катастрофическое…
В Асхабаде восстание приняло грандиозные размеры; захвачены военные склады, правительственные учреждения. По линии железной дороги рассылаются провокационные телеграммы с призывом к свержению власти. Успех на стороне провокаторов. Послана чрезвычайная делегация, о судьбе которой не осведомлены. Сегодня прервано сообщение с Верным. Ташкент отрезан.
11
Теперь Алма-Ата — столица Казахской ССР.
В момент смертельной опасности жаждем слышать Ваш голос. Ждем поддержки деньгами, снарядами, оружием и войсками. Сообщите о положении власти в Российском масштабе, особенно юга, юго-востока и Сибири. Информируйте о судьбах наших делегаций в Москву. В каком положении чехословацкое движение? Что предпринято для ликвидации оренбургских событий?
Председатель Совнаркома Туркестанской республики Колесов» [12] .
Прочитав телеграмму, я холодно улыбнулся:
12
«Туркменистан в период иностранной военной интервенции и гражданской войны (1918–1920)». Сборник документов, Ашхабад, 1957, стр. 43.
— Ценная информация. Смело могу поставить свою подпись.
— Это не информация, а вопль отчаяния, — сказал генерал и тут же протянул мне вторую телеграмму: — А вот ответ Ленина.
Я поспешно прочитал телеграмму. Она была коротка:
«Принимаем все возможные меры, чтобы помочь вам. Посылаем полк. Против чехословаков принимаем энергичные меры и не сомневаемся, что раздавим их. Не предавайтесь отчаянию, старайтесь изо всех сил связаться постоянной и прочной связью с Красноводском и Баку. Предсовнаркома Ленин».
Генерал, видимо, куда-то торопился. Он тут же спрятал телеграммы обратно в папку, отпустил Элен. Затем, подозвав меня к окну, сочувственным тоном заговорил:
— Теперь, дорогой Чарлз, сколько бы мы ни жаловались, не найдется человека, который взял бы на себя часть груза с наших плеч. План составлен, роли распределены. Остается позаботиться лишь о том, чтобы уйти со сцены неопозоренными. Особенно тяжел твои груз. По поверь мне, нет никого, кто выполнил бы это задание лучше тебя. А задание, сам видишь, очень сложное. Хотя бы уже потому, что силы, на которые мы должны будем опираться, слишком разрозненны. Слишком разношерстны. В этих условиях самое главное — глубокая разведка создавшегося положения. Объективная оценка обстановки. Мы, конечно, все хотим, чтобы большевизм был уничтожен в зародыше, чтобы он был раздавлен навсегда. Однако это благородное желание не должно помешать нам трезво смотреть на реальную действительность. Спокойная оценка положения… Точная информация о соотношении борющихся сил… Все это имеет первостепенное значение для успеха нашей миссии.