Чёрный Корпус. Отряд "Зеро"
Шрифт:
– Парни, не дёргайтесь. Сейчас вас заберут в больничку, всё нормально будет. Надеюсь, страховка у вас есть.
– Гм... э-э... Алексей...э-э...
– Витальевич, - оборачиваюсь к очнувшемуся от столбняка Климу.
– Алексей Ви... Витальевич, - воротила бизнеса нервно дёргает галстук, расстёгивая верхнюю пуговицу рубашки.
– Я... Я могу позвонить своему адвокату?
– Звоните.
Пока время у тебя есть. Особисты скоро будут здесь. Конечно, внутри системы световые и околосветовые скорости запрещены. Но ОСБ Чёрного Корпуса
Эх, мне бы такой катер. Без ограничителя скорости.
Но нельзя. На служебном катере до дома мне добираться три часа. А гражданскому транспорту - ещё дольше.
В кабинет вбегают врачи, ведомые зарёванной секретаршей. Охранников осматривают, Клим ругается в трубку с адвокатом.
– Им нужна срочная госпитализация, - один из врачей остановился возле меня. Моя форма внушает ему не уважение, а неприязнь. Это нормально. Нас никто не любит. Чёрный Корпус - не тайная служба, но наша деятельность не освещается в широкой прессе. Про нас все знают, что мы есть. Половина из этих всех знает, чем мы занимаемся. И только постоянные "клиенты" знают пределы наших полномочий и особенности работы.
Но опасаются и не доверяют нам все.
– Увозите. Их допросят потом.
Врач хмыкнул и ушёл, отдавая команды санитарам. Я развернулся к Климу. Бизнесмен нервно вытирал мокрый лоб, руки у него заметно дрожали. Похоже, адвокат сумел ему объяснить всю прелесть ситуации.
– Клим Максимович, - я выудил из кармана пачку "Звезды".
– Позволите?
Бывший бизнесмен смотрит с плохо скрытым испугом и ненавистью, но кивает.
– Алёна.
Секретарша достаёт из расстрелянного шкафа гелевую пепельницу, ставит на стол. На меня уже не смотрит. Закуриваю, усаживаясь в ближайшее кресло.
– Клим Максимович, вернёмся к нашему разговору.
– Я заплачу, - взгляд злой и раздражённый. Понял, что потерял намного больше этих денег. Но уже поздно. Статья ему обеспечена. И даже не одна. Сам виноват.
– Вам наличкой или как?
– На счёт подразделения. Мы сами переведём деньги, - кладу на стол служебную карточку с номером счёта. Клим, не глядя на карту, кивает бледной секретарше. Мне её уже искренне жаль. Как ещё на ногах стоит, бедная. Наверняка медики успокоительное вкололи, но шок-то остался.
– Триста двадцать восемь тысяч, Алёна Ивановна.
Она смотрит на меня, как на чудовище, и выходит деревянной походкой. Возвращается через пять минут. Старательно обошла кровавое море, остановилась передо мной.
– Какой же вы...
– тонкие руки дрожат, не кладёт - бросает карту на стол. Дурак твой хозяин, девочка. Всем проблемы создал. У меня такие планы на отпуск сорваться могут...
– Благодарю, - карту во внутренний карман и набрать номер депозита. Клим отвернулся, на его скулах нервно ходят желваки, левое веко заметно дёргается. Это он ещё про камеру не знает.
– Юленька, это Алексей Донников. Проверь поступление на счёт, пожалуйста. Должно быть триста двадцать восемь тысяч от Клима Ворошилова.
Пока на том конце щёлкают кнопки, Клим нервно тискает платок.
– Да, поступили, - отзывается наша красавица.
– Спасибо, Юль.
За спиной тихо всхлипывает секретарша, а из приёмной слышны тяжёлые шаги нескольких человек и обрывистые фразы разговора.
Адвокат и особисты прибыли.
– Здравствуйте, господа. Алексей Витальевич, снова вы. И снова огнестрел. Ваш начальник сказал, что двое тяжелораненых. Где они?
Утопить окурок в пепельнице, встать навстречу и протянуть руку.
– Здравствуйте, Семён Михайлович. Раненых увезли.
– Очки и оружие, - худощавый особист энергично жмёт мне руку и тут же разворачивает сухую жёсткую ладонь вверх. В отличие от меня, всё по уставу: китель и брюки идеальны, все нашивки и шевроны на месте, хоть сейчас на доску почёта. Но при виде извлечённого из кобуры "УД" взгляд Семёна сразу мрачнеет.
– Из табельного не судьба была?
– Под руку попался.
Семён хмыкнул, его помощник забирает у меня "УД" - упаковать в пластик. "Узи" уже убраны в такие же мешки. Эксперты выколупывают пули из стены, берут кровь из лужи на анализ. Вещдоки. Снимаю очки, протягиваю Семёну.
Особист снова хмыкает и останавливает запись.
– Что здесь?
– Попытка подкупа и огнестрел.
– Это нарушение закона!
– Адвокат, юркий и мелкий, отлип от клиента и попытался втиснуться между нами, но один из отряда легко отжимает его к окну.
– Я требую, чтобы моему клиенту была немедленно продемонстрирована вся информация с этого устройства!
– Будет, - Семён убрал мои очки в карман кителя.
– Обязательно. Клим Максимович, вы арестованы.
Парни из отряда легко подняли Клима.
– Я тебя достану, Донников, слышишь?
– Бывший бизнесмен зло смотрит на меня.
– Тебе не жить!
– Не усугубляйте вашу вину, Клим Максимович, - Семён ухмыльнулся в ответ.
– У вас и так серьёзные неприятности. Поговорите пока с вашим адвокатом. А мы побеседуем с Алексеем Витальевичем.
Беседовать Семён решил на улице. Служебный катер стоял почти возле здания, а не на стартовой площадке. Им можно.
– Вляпался, Лёха?
– Да нет, - я снова достал "Звезду", закурил.
– Сам увидишь. Всё по закону.
Семён покосился на меня и тоже закурил. "Парламент".
– Катер где?
– В лесу. На попутке доехал.
– Рисковый ты парень, Лёха. Знаешь ведь, какой тип скользкий, какого рожна один сунулся? Взял парней и приехал бы, как положено. Что ж ты вечно против устава прёшь?
– Я не против, но так эффективней. Я по уставу припрусь, а он свалит. По срочным делам. И сколько бы я сюда ещё мотался? У меня сроки и планы. Сам знаешь, как за это дерут.