Чёрный кот

Уэно Мина

Тут настал черёд Арсения смеяться. Ане нельзя было отказать в самоиронии.

Они немного помолчали, старательно отводя глаза, делая вид, что совсем не смущены тем, что прижаты друг к другу в окружении других танцующих пар. Арсений заметил совсем близко блеск серебристого платья. Инна щебетала о чём-то на ухо своему кавалеру, Диме из одиннадцатого «Б», а тот смотрел на неё затуманенным взором. Почему-то увиденное раздосадовало Арсения, и ему совсем расхотелось танцевать с Аней.

– Немного странный выбор песни для медленного танца, тебе не кажется? –

сказал он Ане, чтобы та не думала, что он про неё вообще забыл.

– А мне нравится, – возразила та. – Хорошая песня.

– Я и не говорю, что плохая, но необычный выбор.

Аня пожала плечами.

– Мне нравятся песни на иностранном. По крайней мере, можно наслаждаться мотивом, не подозревая, о какой чуши они поют.

– Да уж, это точно…

Доигрывал повторяющийся припев, Арсений по-прежнему осторожно держал Аню за талию, а перед его глазами словно разворачивалось синее-синее, без единого облака небо, на которое он смотрит сквозь нежно-зелёную листву лимонных деревьев, и крупные жёлтые плоды опадают с этих деревьев к его ногам.

Песня закончилась, и пары распались. Аня сразу исчезла в толпе, а Арсений вышел в коридор, где, ссутулившись и облокотившись на подоконник, разглядывая сгущающуюся темноту за окнами, стояла Ольга. Поблизости на одном из подоконников сосалась парочка.

– Утомился, дружок? – осведомилась Ольга, когда он подошёл к ней.

– Вот мне интересно, – спросил Арсений, – твой наряд – это такой вид протеста или просто твой стиль?

– Считай, что мой стиль – это и есть вид протеста.

– Ну что, расскажешь, какая у тебя тайна?

– Нет, – безмятежно ответила Ольга, а потом поучительно добавила: – Много будешь знать, Сеня, – рано состаришься.

Они помолчали.

– Ну хотя бы скажи, с тобой ведь ничего не случится?

– Ой, да что со мной может случиться? – Ольга потрепала его по голове.

Вблизи Арсений разглядел, что её лицо осунулось, как после бессонной ночи, и под глазами пролегли тени, отчего Ольга казалась больной. – Но если всё-таки мы больше не увидимся, знай, что ты очень хороший человек, и я желаю тебе самого лучшего.

– Это ещё что за заявления! – опешил Арсений, и своим восклицанием потревожил покой влюбленных. – Ты с ума сошла?!

– Не кричи так! – прикрикнула она на него, округляя глаза. – Я пошутила. Ты в последнее время такую трагедию вокруг меня ломаешь, что я не удержалась.

– Ага, смешно, – обиделся Арсений.

– Мне домой пора. Пока, – попрощалась Ольга и пошла прочь.

– Ты в поход-то пойдёшь? – бросил Арсений ей вслед.

– Посмотрим, – ответила она.

Он проводил взглядом её удаляющуюся одинокую фигуру. В душе шевельнулось смутное беспокойство. Всё-таки всё было нехорошо. Совсем нехорошо.

– Это еще что такое?! – с возмущением и ужасом выдохнула завуч, направлявшаяся в актовый зал, но замершая возле Арсения.

Арсений поднял на неё удивленный взгляд, не понимая, чем заслужил подобное возмущение, но потом увидел, куда она смотрит, и лишь ухмыльнулся. Кирилл и Даша из параллельного

класса так самозабвенно продолжали свое дело, что им можно было лишь позавидовать. Или посочувствовать. Завуч была в этом отношении строга; сейчас она кинется их разнимать, а после каникул наверняка вызовет родителей.

Сам Арсений в прошлом году попадался дважды.

Он вернулся в актовый зал, совсем забыв о тревоге по поводу своей соседки по парте, и увидел неподалёку от себя, как в образовавшемся круге Игорь, Марк и – к его удивлению – Аня танцуют зажигательный танец под восторженные выкрики толпы.

Глава 5. Хозяин и его Тень

Воздух, нагретый солнцем за день, остыл и сделался холодным, изо рта вырывался пар. Ольга растерянно оглянулась. Не может быть, чтобы она заблудилась в этом районе, ведь последний месяц она бывала тут почти каждый день. Вот парковка, детская площадка, универмаг и мусорные баки – всё знакомое. Но где же тогда дом, в котором живёт Дима? Дом на том месте и впрямь был, но вот только недостроенный и заброшенный.

Ольга присмотрелась к остальным домам, надеясь хоть где-нибудь обнаружить знакомую табличку, но так и не нашла её. Она отыскала все номера, кроме того, что с нужной литерой. Могла ли она перепутать дворы? Спальные районы все как один похожи друг на друга. Но она точно помнила это граффити на стене универмага – в виде большого цветного мотылька.

У одного из подъездов на скамейке сидела добродушного вида старушка в пёстром платочке: мирно сложив руки на животе, она наблюдала за детьми, играющими на площадке.

– Извините, – обратилась к ней Ольга, – вы не подскажете, где находится дом сто девятнадцать, корпус второй?

– Сто девятнадцатый? – переспросила старушка, осматривая соседние дома. – Так вот он стоит, – указала она на первый корпус.

– Нет, – возразила Ольга, злясь, что её не понимают. – Мне нужен второй корпус.

– Да нет никакого второго корпуса, – миролюбиво заметила та. – Есть только сто девятнадцатый и еще рядом с ним вот этот, недостроенный… Может быть, он и есть второй корпус. Я не знаю, – старушка пожала плечами.

Ольга окинула взглядом двор, и её сердце, всё это время бившееся ровно, начало отбивать барабанную дробь. Мир вокруг сделался далёким, а она словно рухнула в глубокий колодец.

– А какой сейчас год? – поинтересовалась она у старушки, уже не надеясь сойти за нормальную.

Та как-то нехорошо молчала, и было непонятно, то ли она просто не собирается отвечать, то ли вспоминает, какой же в действительности год на дворе.

Ольга побрела к заброшенному зданию, к тому самому подъезду, по ступенькам которого так часто поднималась. Дом казался и знакомым и чужим одновременно. Он выглядел так, словно с тех пор, как они с Димой сидели на каменных ступеньках лестницы у входа в подъезд два дня назад, отсюда успели выселить всех жильцов и прошло уже десять несчастливых лет. Хотя, судя по виду, в этом доме никогда и не было жильцов.