Черный крест. 13 страшных медицинских историй
Шрифт:
Сыновья Гасанова перехватили Ольгу у дверей кабинета и попытались «отблагодарить». То ли углядели в щелочку гуляющего по залу отца, то ли медсестры «слили» информацию.
– Дождемся завтрашнего дня, – строго сказала им Ольга.
Можно было бы и взять, но тогда если дед вдруг помрет ночью (а в его возрасте этого исключить нельзя), то утром деньги придется возвращать. Какой смысл? Лучше взять, когда дед уже покинет реанимацию. Гасановы не кинут, по глазам видно. Умные люди, понимают, что земля круглая, что Москва маленькая и что хорошее отношение врачей надо ценить.
В шестом часу позвонил Валерий Кириллович. На этот раз –
– Как дела?
– Ждем, – ответила Ольга. – Операционная готова.
Заведующий оперблоком Кочин был в доле. Пусть и небольшой, но позволяющей Ольге без помех решать все операционные проблемы.
– Ребята скоро должны быть у вас. Пробки.
– Пробки, – согласилась Ольга и повторила: – Ждем.
– Мы уже завязались на время, – предупредил Валерий Кириллович.
«Шантажист, – подумала Ольга. – Ты завязываешься на время, а я беру грех на душу».
Такое было уже пять раз. Впрочем, какой это грех – облегчить муки умирающего и позволить ему поскорее покинуть этот мир? Вот японцы смотрят на вещи правильно. Там каждому самураю, вспарывающему себе живот, полагается помощник, который рубит бедовую самурайскую головушку, чтобы уж недолго она мучилась. И разве кто-то его назовет убийцей? Отнюдь нет – только благородным избавителем.
Орган нужен для благого дела – продлить чью-то жизнь. Тоже очень благородно. Да и вообще – она же видит прогноз, чует перспективу и исходит именно из этого. Взять хотя бы этого неизвестного. Лежит себе овощем без сознания и без всякой надежды на улучшение. Наоборот – все ему, бедняге, хуже и хуже. Вот, даже дышать перестал самостоятельно, аппарат за него дышит. Видно, видно, что не жилец. Так чего тянуть? Не исключено ведь, что он, бедолага, страдает...
«Подожди! – оборвала себя Ольга. – Может обойдется еще...»
Перед глазами немой кинохроникой промелькнули предыдущие случаи.
Первый был самым тяжелым. Трижды тянулась рука к кнопке выключения аппарата и дважды возвращалась. Молодой парень, двадцать два года, студент, будущий – точнее – несостоявшийся архитектор. Купался в пруду (и кому они нужны, эти грязные пруды? Можно подумать, что бассейнов с аквапарками в Москве мало), захотел красиво, с разбегу, прыгнуть в воду с небольшого обрыва, прыгнул, ударился головой о камень... Мать выла так, что всю больницу пробирало от макушки до копчика. Выла все десять дней, под конец, правда, силы начали иссякать. Парня всяко пытались спасти, вытянуть с того света, но... А Валерию Кирилловичу была нужна почка. От донора с относительно редкой, четвертой группой крови. А у парня была четвертая... Ольга осталась дежурить вместо заболевшего врача и в половине пятого утра «сняла» парня с «дыхалки», предварительно отключив монитор, чтобы не орал.
Медсестры проснулись, когда все уже было кончено. Давая выход эмоциям, Ольга наорала на них, наорала за дело – не хрена спать на работе, и велела везти труп в операционную, где уже с час томились в ожидании посланцы Валерия Кирилловича...
С третьей было еще хуже, чем с первой. Отравление снотворным, кома, две недели на аппарате. Ни родственников, ни друзей, только соседка по комнате, которую они на пару снимали. Ольга со всем пылом своей собственной неприкаянной души прониклась сочувствием к пациентке, и когда пришла пора делать выбор... Эх, лучше не вспоминать.
Потом уже выработался рефлекс. Ну, не совсем, конечно, рефлекс, но что-то вроде того... Словно стиральную
На сей раз от Владимира Кирилловича приехали незнакомые врачи – скуластая загорелая дама, при взгляде на которую сразу же приходила на ум Азия, и молодой парень с аккуратной эспаньолкой. Типа – щеголь, дитя богемы.
Представились по свойски:
– Ася.
– Гарик.
– Ольга, – в том же стиле представилась Ольга и предложила: – Пойдемте в операционную.
– Сначала оформим документацию, – попросила-потребовала Ася.
– Хорошо, – согласилась Ольга.
Ася достала из своей сумки-папки несколько листов бумаги и положила их Ольге на стол. Посланцы Валерия Кирилловича всегда приезжали с чистыми бланками, снабженными всеми необходимыми подписями. Ольге оставалось только заполнить и поставить свою подпись.
– Вам операционная сестра нужна? – уточнила Ольга, возвращая Асе заполненные бланки.
– Мы сами, – улыбнулся Гарик.
– Некоторые просят, чтобы была сестра, – сказала Ольга, игнорируя его улыбку
Устроив «гостей», Ольга вернулась к себе в отделение и из кабинета позвонила Башилову в зал:
– Как там дела?
– Ни шатко, ни валко.
– Ладно, отсылай Светку и Таньку, я иду.
Свою напарницу Светлану Семеновну Башилов на правах старшего посылал в какое-нибудь отделение – посмотреть, как дела у больного, переведенного сегодня или ранее консультированного Башиловым. Медсестры традиционно отсылались в лабораторию – искать «пропавший» анализ или брать дубликат.
Вторую дежурную медсестру Ольга решила «нейтрализовать» самостоятельно. Появилась в зале, ободряюще улыбнулась Башилову, стоявшему на посту, и сказала сестре:
– Анечка, не в службу, а в дружбу – пойди купи мне пачку легкого «Парламента», а я пока за тебя подежурю. Вот деньги.
Анечка улыбнулась, предвкушая получасовую прогулку, взяла у Ольги стольник и ушла переобуваться.
– Ждут, – сказала взглядом Ольга.
– Понял, – так же, одними глазами, ответил Башилов.
Ольга прошла в «закуток». Башилов остался топтаться у поста. «Хрен с тобой, – решила Ольга, – но в следующий раз ты у меня не увильнешь!»
Донор лежал на спине, закрыв глаза. Черты его простоватого лица начали заостряться – верный признак скорой кончины.
Ольга отключила звук у монитора, провела беглый осмотр и сразу же по его завершении выключила дыхательный аппарат. Отсоединять его и извлекать из трахеи донора трубку не спешила – дождалась, пока прекратятся вяловатые судороги, а на мониторе пойдет ровная линия с нулями наверху, и только потом освободила тело от всего лишнего. Так сосредоточилась на своих действиях, что не услышала, как Башилов подкатил каталку.