Черный Кровавый Триллиум

Нортон Андрэ

Все были облачены в теплые одежды; Кадию, короля и одиннадцать вооруженных мужчин защищали шлемы, кольчуги и нарукавники из металлических пластинок. Они везли с собой длинные мечи и пики. Аборигены были вооружены луками и ножами. Даже детям вручили небольшие кинжалы, чтобы они могли защищаться.

Кавалькада мчалась по пустынным улицам города. На снегу не оставалось следов от лошадиных копыт, а когда они проезжали мимо уличных фонарей, их фигуры не отбрасывали тени. Для Великой Волшебницы не составило труда окружить всадников волшебной защитной аурой: как всегда, пространство вокруг Харамис в пределах десяти элсов становилось невидимым для обзора колдуна. В самом начале путешествия

она заверила Антара и Анигель, что, находясь в пути, сможет следить и за Осорконом, и за Орогастусом, не нарушая колдовского покрова. Она обещала также, что время от времени, отвлекаясь от наблюдений, будет предпринимать кое-какие действия, которые окажут им помощь.

К сожалению при таких обстоятельствах она была не способна защитить их от холода и метели. Талисман согревал саму Харамис, остальные же жестоко страдали от стужи, но никто не жаловался.

Они подъехали к южным воротам города. На караульных вышках было полным-полно народа. Вдоль массивной стены полыхали костры, языки пламени почти стелились по земле из-за сильного ветра. В башне охраны горел огонь.

— Я проеду вперед и прикажу отпереть ворота,— предложил Антар.

Харамис покачала головой:

— Орогастусу это может показаться подозрительным. Если он или его Голоса увидят, что ворота открываются и закрываются, а никто через них не проходит, колдун догадается, что здесь замешана магия. Нет, я сделаю иначе.

Стражники занимались своими делами. Всадники остановились. Харамис одна подъехала к воротам и дотронулась до засова своим талисманом. Моментально и деревянные створки, и железный засов стали прозрачными, как стекло. Антар и его спутники не смогли сдержать возгласов изумления, когда увидели за проемом уходящую вдаль черную дорогу.

— Едем,— скомандовала Харамис и первой проехала сквозь невидимые ворота — так нож входит в воду.

Все последовали за ней. Когда они оказались за городскими стенами, ворота опять обрели прежнюю твердость.

— Белая Дама, мы знали, что вы — могущественная волшебница,— воскликнул пораженный граф Голтрейн,— но о таких чудесах я никогда не слышал!

— Я тоже,— спокойно ответила Харамис.— Я сама не знала, получится у меня или нет, пока не попробовала. Меня посвятили в тайны высокой магии совсем недавно, и мне кажется, нас ждет еще немало сюрпризов,— Потом прибавила: — Надо лишь молиться о том, чтобы эти сюрпризы оказались желанными.

Они двинулись в путь.

Теперь их окружала непроглядная ночная тьма. Слабый свет, исходивший от серого неба, нисколько не помогал всадникам. Дорок Шики предусмотрительно прихватил с собой длинные веревки. И теперь они пригодились: лошадей связали попарно, чтобы никто не сбился с пути. Сначала лошади шли рысью, потом их бег замедлился, так как снег становился все глубже и глубже. Стало ясно, что поездка отнимет больше времени, чем они думали.

Нигде не было видно ни одной живой души. Казалось, все деревни, расположенные неподалеку от города, вымерли. Проехав около трех лиг, кавалькада свернула налево — на дорогу, проходившую среди полей, по которым там и тут были разбросаны небольшие фермы, едва различимые среди падающего снега, хотя домики находились от всадников на расстоянии брошенного камня.

Великая Волшебница уверенно прокладывала путь. Даже в те минуты, когда она была погружена в транс, ее конь, не обращая внимания на бушующую метель, скакал в нужном направлении. Из его ноздрей вырывались белые облачка пара, он без конца встряхивал головой, избавляясь от залеплявшего глаза снега.

Спустя час принцесса Джениль задремала и начала вываливаться из седла, сидящий перед ней принц Никалон тоже клевал носом. К счастью, Шики заметил, что происходит, пришпорил коня и ухитрился поймать принцессу, прежде чем она коснулась замерзшей земли. После этого случая королева Анигель привязала обоих детей к седлу.

Когда они снова тронулись в путь, Антар сказал Харамис:

— С каждой минутой буря крепчает. Как же мы с Осорконом сразимся в такой снегопад? Мы вряд ли сможем разглядеть друг друга!

— Лагерь Осоркона расположен в лесу, среди высоких деревьев,— ответила Харамис,— так что на этот счет не беспокойся.

— Ладно, это не самое главное,— согласился король.— Гораздо больше меня беспокоит другое. Давай-ка поговорим, пока Анигель нас не слышит. Дело в том, что состояние моего здоровья оставляет желать лучшего. Волшебный сон, в который меня погрузил Орогастус, и длительное тюремное заключение были неважной подготовкой к поединку. Даже если бы я был в своей обычной форме, и то одолеть Осоркона было бы не так-то легко. Правда, он на двадцать лет старше меня, но очень силен и вынослив и находится в добром здравии. Он — опытный боец и отлично управляется со своим могучим мечом.

— Я могла бы помочь...— начала Харамис.

Нет! Именно об этом я и хотел предупредить тебя. Моя жена, конечно, станет просить тебя о помощи, но, если мы хотим вернуть симпатии сторонников Осоркона, бой должен быть честным. Пожалуйста, никакой магии! Никто не должен знать о твоем присутствии! Я должен победить Осоркона своими силами... или смириться с поражением.

— И принять смерть? — спросила Харамис едва слышным из-за завываний метели голосом.

— Если я буду погибать, ты должна сосредоточить все силы на спасении Анигели и остальных, но ни в коем случае не пытайся оказывать помощь мне! Уверен, ты понимаешь, о чем я говорю.

— Да,— вздохнула Харамис.— Я сделаю, как ты сказал.

Долгое время они ехали молча. Дорога полого поднималась вверх. Перед ними остались лишь две заледеневшие колеи, присыпанные пушистым снегом. Не было ни ферм, ни мостиков через речушки, скованные льдом. Изредка по сторонам сужавшейся тропы попадались маленькие погнувшиеся деревца и кустики, утопающие в сугробах. Наконец путешественники въехали в рощу Атакум. Деревья здесь стояли так плотно, что ветер почти не чувствовался.

Харамис объявила привал. Они добрались до маленькой покосившейся хижины, которая когда-то служила жилищем угольщикам, убитым солдатами Осоркона. Всадники спешились, привязали лошадей к молоденьким деревцам, росшим неподалеку, а потом укрылись в своем новом убежище. Там было очень тесно. Янтарный цветок в талисмане Великой Волшебницы сиял, как золотой светильник. Джеган и Шики распаковали свертки с полузамерзшей едой и напитками. Когда Великая Волшебница прикоснулась к провизии талисманом, от снега пошел пар, и путешественники с удовольствием подкрепились. Замерзшие люди согревались от прикосновения руки Харамис. Джеган развел огонь в небольшой печурке, и скоро воздух немного прогрелся.

— Мы уже совсем рядом с лагерем,— сказала Харамис.— Я наблюдала за армией и лордом Осорконом. Они ни о чем не подозревают. Значит, нам удалось остаться незамеченными.

— А колдун? — спросила Анигель. Она устроилась возле огня, прижав к себе детей.

— Желтый Голос с помощью Трехвекого Горящего Глаза наблюдает за Дероргуилой. На самом колдуне надета волшебная диадема, вечером он связывался с Осорконом и приказал ему ждать сигнала к нападению на город. Теперь Орогастус занят тем, что пытается перебросить из тузаменского замка на корабль какие-то предметы. Пока ему это не удалось. Он так поглощен своим делом, что вряд ли будет прерываться, чтобы взглянуть на лагерь.