Черный Кровавый Триллиум
Шрифт:
Где-то невдалеке три раза ясно чирикнула птичка. Джеган — это точно он!
Тут же на короткое мгновение в кустах мелькнуло лицо охотника. Огромный синяк почти закрывал его левый глаз. Потом конец духовой трубки качнулся два раза — вперед и назад, вперед и назад. Еще один условный сигнал, который она выучила давным-давно. Вот уж не думала, что когда-нибудь эти знания ей понадобятся. От них теперь зависела ее жизнь.
Конечно, в маскировке она куда менее искусна, чем Джеган, однако его уроки не прошли даром. Кадия осторожно, извиваясь всем телом, стараясь не задевать ветки, проползла в глубь
Так она добралась до полянки с толстым упавшим деревом. Корневища его, вздыбившие землю, давали возможность, не обнаруживая себя, подняться и оглядеть окрестности. Спустя несколько мгновений в яму, где пряталась Кадия, спрыгнул охотник. Дышал он тяжело — и сразу присел. Его одежду — что-то вроде накидки — составляли мясистые широкие листья, которые он прошил, а кое-где скрепил тонкими стебельками и тростинками.
На приветствия времени он не тратил — сразу приступил к делу.
— Они здесь, скритеки и солдаты.
Кадия припомнила неясные фигуры, которые видела в тумане, не доходя до города.
— Они проложили себе дорогу с помощью пожара. А теперь пьют кровь,— сказал он.
Лицо Джегана по-прежнему напоминало маску. Он не смотрел на воспитанницу, казалось, взгляд его был обращен внутрь себя.
— Скоро Праздник Трех Лун. Тьма сгущается!
Кадия на мгновение замерла — после бегства из Цитадели она совсем перестала следить за временем. Жила от привала до привала, от ночевки до ночевки... Все в бегах, в пути — то отыскивая Ту, что владеет Нотом, то в путешествии за священным талисманом. Действительно, Праздник Трех Лун совсем близко.
В этот день все население Цитадели с утра молилось, к вечеру барды начинали исполнять старинные песни, а с наступлением темноты большой плот с жертвоприношениями и зажженными свечами пускали вниз по Мутару. Тот же обычай существовал и у оддлингов, поэтому в праздничную ночь по реке вереницами плыли плоты из самых дальних деревень, до которых люди никогда и не добирались. Так жители Рувенды откупались от темных сил...
— Кровь? — опомнившись, спросила Кадия у Джегана.— При чем здесь кровь?
Охотник равнодушно протер духовую трубку:
— Те, кто охотился за нами, напали на деревни уйзгу. Сожгли все дотла. Кого захватили в плен, пустили на съедение скритекам.
— Сколько их? — спросила Кадия.
— Много... Не сосчитать...
— Они ищут меня, я уверена.
— Думаю, да. Захватить тебя — их главная цель. Но они хотят показать свою силу.— Он помолчал, потом кивнул в сторону развалин.— Ты там побывала?
Кадия вытащила меч из-за спины и показала Джегану.
Принцесса знала охотника с раннего детства, он нянчился с ней, совсем маленькой, но такого выражения она никогда у него не видела. Он уже совсем было хотел взять оружие, уже и руки к лезвию протянул, но тут же отдернул их. На его лице неожиданно отразились ужас, восхищение и изумление. Непонятно, что именно так подействовало на него,— ведь глаза талисмана были закрыты, лезвие тускло поблескивало в скудном сумеречном свете.
Кадия поднесла меч ближе к охотнику. Тот рухнул на колени.
— У нашего народа,— торжественно сказала Кадия,— есть обычай. Сломанный меч есть мольба о милосердии и пощаде.— Она тряхнула головой.— Им никогда не будет пощады! — Она немного поколебалась, потом коснулась мечом плашмя лба охотника и произнесла: — Главный распорядитель охоты при дворе его величества короля Крейна, главный егерь и смотритель за лесными угодьями. Тот, кто по долгу службы нарушил священный обет... Тот, кто не имеет имени... Тот, кто заживо похоронен... Кому недоступны земля и вода... Я, законная дочь короля Крейна и королевы Каланты, принцесса королевского дома Рувенды, и волшебный меч в моей руке — мы прощаем тебя, снимаем заклятье и нарекаем прежним именем.
Джеган растянулся на земле, прижав ладони к осыпавшимся из-под вырванных корней комкам почвы. Он лежал ниц, бормотал что-то непонятное, всхлипывал, постанывал. Кадия немного испугалась — как бы с ним чего-ни-будь не случилось.
— Все поклоняются тебе, непобедимая, несущая надежду, хранительница и опора, наследница Исчезнувших,— неожиданно громко, словно забыв об опасности, провозгласил охотник.
Совсем смущенная Кадия, закусив губу, по-прежнему держала в руках тускло поблескивающий меч. В этот момент ей больше всего хотелось, чтобы все вокруг оказалось сном. Пусть все вернется назад — меч превратится в корешок, а они будут плыть на лодке...
— Джеган, поднимись. Ты убиваешь меня своими словами. Что ты имеешь в виду?
Она опустилась возле него на колени. Охотник поднял голову, взглянул ей прямо в глаза:
— Дама Священных Очей, знающая все, что следует знать. Никто не может противиться твоей воле...
— О чем ты говоришь, Джеган? Я даже не знаю, как этим пользоваться!
Никогда Кадия не чувствовала себя такой потерянной. Даже гнев, который часто охватывал ее и давал силы, теперь словно испарился.
— Не беспокойся, это тоже придет...— тихо ответил Джеган.
— Что придет?
— Великое знание, хранимое Той, что владеет Нотом. Тебя осенит, ты только не суетись, не хлопочи попусту.— Неожиданно его золотистые глаза округлились, он не на шутку перепугался.— Прошу прощения, Дама Священных Очей. Сам не знаю, как это у меня вырвалось. Кого взялся учить! — Он схватился за голову.
Кадия решительно сказала:
— Учи! Я, Дама Священных Очей, хвалю тебя за прежние преподанные мне уроки и требую их продолжения! Джеган, милый, я бы не хотела с этим шутить, я чувствую, как это все серьезно, как что-то переворачивается во мне, но ты учи меня, как прежде. Это всем надо: Той, что владеет Нотом, Владыкам воздуха... Всем! Теперь,— голос ее посуровел, налился неведомой запредельной силой, так что Джеган невольно поднялся и замер,— скажи, где пленные уйзгу?
— Возле реки. Я слышал, как они мысленно молили о спасении, но здесь такая глушь — никакая подмога вовремя не доберется. Скритеки...— Губы Джегана сжались, рот на мгновение стал очень похож на человеческий, если бы не внезапно обнажившиеся клыки, выпирающие из нижней челюсти.— Скритекам сейчас не до них. Они насытились кровью... И мясом!..
Кадия от отвращения невольно глотнула. Она указала пальцем в сторону дороги:
— Веди!
Охотник, словно в старые добрые времена, глянул в сторону развалин, почесал коготком висок: