Черный квадрат
Шрифт:
Мужик Тарасов, словно черепаха, втянул голову и спрятался за нашими спинами, предлагая таким образом все делать мне самому. Это было очень кстати. Мне уже надоело истеричное руководство Вики и глупые советы Тарасова. Я включил усиленную передачу и, тараня снежные завалы, вскоре подъехал к литым чугунным воротам, запертым на обыкновенный висячий замок. Никого рядом с ними не было, как, собственно, и каких-либо следов.
Замок я сорвал монтировкой и, постукивая ею по ладони, вернулся в машину. Тарасов нервно крутил головой, глядя на сугробы и сосны, ожидая
Давай-ка вот что сделаем, — сказал Тарасов. Он очень долго думал и теперь решился заменить свою онемевшую жену. — Ехать в Москву я бы не советовал. Даю гарантию, что нас ждут где-нибудь на подъезде.
Конечно! — не выдержала Вика. — Я буду мерзнуть в этой дырявой машине до тех пор, пока ты не придумаешь другого способа попасть домой! Я, между прочим, хочу принять горячую ванну и лечь в постель.
— Мы поедем к нам на дачу! — бросил заготовку Тарасов. — Там ты примешь ванну и ляжешь в постель.
— Далеко до дачи? — спросил я.
Сейчас мы выедем на Новорязанское шоссе, а затем надо будет свернуть на Быково… Километров сорок, может быть.
Там к дому не проедешь, — сказала Вика. — Снега по пояс.
Не было ясно: она запрещает ехать на дачу или же предупреждает, что дорога плохая. Тарасов пожал плечами.
— Машину можно оставить у будки сторожей, а самим пойти пешком.
Вика вздохнула и окончательно спрятала лицо в воротнике.
— Делайте, что хотите.
Тарасов с облегчением опустил руку мне на плечо, дескать, вопрос улажен, можешь гнать.
Когда мы подъехали к воротам дачного поселка, я уже не чувствовал лица. Казалось, прикоснись к ушам, и они со стеклянным звоном отвалятся. Вика хоть и куталась в мою куртку, но это не спасало ее ноги. Последние полчаса она сидела «по-турецки» и безжалостно ругала машину. Тарасов, мне кажется, устроился лучше всех и, дабы не потерять самое теплое местечко, всю дорогу помалкивал, не напоминая о своем существовании.
У зеленого вагончика сторожей дорогу нам преградил опухший от водки, черный от угля человек в телогрейке и валенках. Согнувшись, он просунул голову в то место, где было ветровое стекло, посмотрел маленькими красноватыми глазками на меня, на Вику и, наконец, узнал Тарасова.
— Здравия желаем, гражданин начальник! — прохрипел он, запуская в салон машины зловонный перегар. — Беда приключилась. Мы звонили вам с утра, но трубку никто не брал.
Тарасов заерзал на заднем сидении.
Какая беда, Коля? — Он старался говорить спокойно.
Да там… — переминался с ноги на ногу сторож. — У вас на первом этаже решетка с окна сорвана и стекла вырезаны.
Где?! На даче?! — вскрикнул Тарасов, хотя все было уже ясно даже мне.
Да, в вашем доме… Кхы-кхы! —
Ну чего стоим! — не выдержала Вика и ударила ладонью по панели. — Поехали, сейчас все сами увидим.
Мерзавцы! — стремительно заводился Тарасов. — Не доглядели! Пьянь поганая! Пропустили воров!
Да ночью они, гражданин начальник! — принялся оправдываться сторож, делая еще шаг назад. — А тут метель была! Кто ж в метель разглядит…
Метель?! — взревел Тарасов, толкая меня сзади, словно я мешал ему выпрыгнуть наружу и расправиться со сторожем. — Да какая, к херам собачим, метель?! Да я вас всех заживо закопаю! Какого черта я вам деньги плачу?!
— Дайте объяснить! Дайте объяснить! — хрипел сторож.
— Поехали! — крикнула Вика и схватилась за руль. Сторож едва успел отскочить. На усиленной передаче я медленно покатил по глубокой свежей колее, оставленной каким-нибудь внедорожником, возможно, джипом. В глубокой канаве, в ста метрах от трехэтажного дома из красного кирпича, мы все же застряли, и дальше пришлось идти пешком.
Я никогда не видел более разъяренной женщины. Всю дорогу до дома она ругалась самой изысканной руганью и ни разу не повторилась. Я понимал, что идти в туфлях по сугробам — не самое приятное занятие, но демонстрировать двум мужчинам блестящее знание матерного фольклора было вовсе не обязательно. На месте Тарасова я дал бы ей пощечину, чтобы пригасить истерику, и донес до дома на руках. Тарасов же предпочитал не вмешиваться, чтобы самому не попасться под горячую руку жены.
Словом, под аккомпанемент нежного голоса Вики мы дошли до крыльца и, стряхивая с ног снег, несколько минут рассматривали фасадное окно. Черная ажурная решетка была откинута и висела на двух нижних петлях на манер откидной лесенки. Два тонированных стекла были аккуратно вырезаны, вынуты из рам и поставлены у стены. Под окном снег был утоптан.
— Мерзавцы, — бормотал Тарасов, шаря по карманам брюк в поисках ключей. — Бомжи, бродяги грязные! Они наверняка искали продукты. Надо было оставить на крыльце бутылку водки и кольцо колбасы, чтобы окно не портили.
Он говорил не искренне, просто успокаивая себя самого. Вика, приплясывая от холода, набиралась сил для очередного эмоционального всплеска. Я смотрел на следы. «Бомжи», похоже, использовали джип и трос для того, чтобы сорвать решетку с петель. Затем — это было отчетливо видно по следу протектора — машина развернулась по участку и вернулась на старую колею.
— Я этих сторожей разгоню, — грозился Тарасов, отпирая дверь и пропуская вперед себя Вику. — Я не пожалею денег и найму профессиональную охрану.
Мы вошли в узкий темный коридор, откуда на второй этаж полого поднималась деревянная лестница с ажурными перильными опорами. Вика включила свет и, на ходу скидывая туфли, побежала в ванную. Тарасов, напряженно глядя перед собой, лишь на секунду заглянул в комнату, дверь в которую находилась справа от лестницы, и стал торопливо подниматься на второй этаж.