Черный Лев
Шрифт:
– Ты проехал столько миль, чтобы задать мне этот вопрос? Не мог послать гонца?
– Объясни, почему ты не ответила на мое письмо, – повторил он.
Лайонин села и стала внимательно рассматривать свои руки.
– Я подумала, что тебе все равно, напишу я или нет. Я здорова и по-прежнему ношу твое дитя. Уильям прекрасно управляет замком.
– Лайонин, что с тобой?! Я скакал без остановки всю ночь и почти весь день, чтобы увидеть тебя. А ты и взглянуть на меня не хочешь?
– Дело не во мне, а в тебе.
Он стянул шлем и стал поливать
– Ничего не понимаю. Или мои письма расстроили тебя? Я не привык к подобным посланиям. Джеффри считает, что я плохо владею пером, хотя наставники были довольны моими успехами.
Он обессиленно прислонился к дереву, очевидно, изнемогая от усталости и под тяжестью доспехов.
– Я не хотел обижать тебя, хотя все же чем-то оскорбил.
Лайонин не смогла сдержать слезы. Обычно Ранулф был так уверен в себе! Она вспомнила день, проведенный вместе с ним в долине. Как он хвастался! Как был рад известию о ребенке!
– Дитя тебя не беспокоит?
Она отвернулась, чтобы он не увидел ее слез.
– Н-нет.
– Неужели за время разлуки я стал еще уродливее и ты больше не выносишь моего вида?
Лайонин молча покачала головой.
– Клянусь всеми святыми, Лайонин, ты посмотришь на меня! – зарычал он. – Я оставляю смеющуюся, веселую жену, которая осыпает меня поцелуями, а всего через месяц возвращаюсь к той, кто ненавидит меня с новой силой!
Слезы так и хлынули из глаз Лайонин.
– Я не… не ненавижу тебя.
– В таком случае почему же посылаешь мне цветы, а всего через несколько дней – только несколько слов, переданных испуганным мальчишкой.
– И ты только из-за этого примчался?
От боли, увиденной в его глазах, сердце ее сжалось.
– Нет, – серьезно ответил он, – это всего лишь предлог. Я прискакал, ожидая, что моя Львица встретит меня поцелуями и с распростертыми объятиями.
Он протянул ей руку ладонью вверх, и не успела она опомниться, как оказалась в его объятиях. Железная кольчуга врезалась в ее нежное тело.
Лайонин разрыдалась. Соленые капли потекли по ее шее.
– Из-за тебя моя кольчуга заржавеет, – поддразнил он. – Знай я, что наградой за мои труды будут только слезы, остался бы с Малардом. Неужели не подаришь мне ни одного поцелуя?
Она сжала ладонями его лицо и стала целовать с неистовством, которого и не подозревала в себе. Он сжал ее еще крепче, и страсть жидким огнем разлилась по жилам обоих. Наконец он отстранился.
– Ты действительно меня помнишь?
– Нет, я тебя не знаю. Ты – гигантский черный зверь, которому не терпится овладеть мной.
Он провел губами по ее шее.
– И ты примешь меня, несмотря на ужасающий запах немытого тела?
– Да. Несмотря на смрад и предательство.
– О чем это ты?
– Собираешься потратить все время на пустые разговоры? – бросила она, принимаясь отстегивать тяжелый пояс, на котором висел меч.
– Нет. Больше слов мне не требуется.
Месяц разлуки довел их желание до степени
– Нет, ничего не снимай! Иди ко мне.
Она потянула его за собой на бархатистую землю, наслаждаясь контрастом прикосновения его теплой, влажной от пота кожи к ногам и твердого железа к ее мягким грудям.
Они слились в одном бешеном порыве. В первый момент Лайонин вскрикнула от почти болезненного наслаждения. Его бедра вздымались и опускались, встречая ее выпады, и они вместе взлетели к новым высотам ярости, буйства штормовых морей и взрыву цветных огней завершения.
Потом они долго лежали вместе, сжимая друг друга в объятиях, с тревожно колотившимися сердцами, наслаждаясь сладостными мгновениями. Ранулф отодвинулся от Лайонин, но положил ногу на ее бедра, лаская ее лицо, глядя на жену счастливыми глазами.
– Подобного я еще не испытывал.
– Спасибо, милорд, – улыбнулась она. – Рада угодить столь могущественному человеку, как Черный Лев.
– Ты чересчур меня превозносишь. Боюсь, что в этот момент Черный Лев потерял всю свою мощь.
– Тут ты ошибаешься, ибо исходящий от тебя смрад кого угодно свалит с ног.
Ранулф расплылся в улыбке:
– Девчонку, которая заставила прийти к ней прямо в кольчуге, нельзя назвать чувствительной дамой.
Она обхватила его за шею и неистово стиснула.
– Нет, боюсь, рядом с тобой я забываю, что родилась благородной дамой. – И, принимаясь целовать его, добавила: – Сейчас помогу тебе снять все это, а потом мы вернемся домой. Может, я даже искупаюсь с тобой в одной лохани.
– Приятная мысль.
Она помогла ему стянуть кольчугу, и он тут же притянул ее к себе.
– Ты так и не объяснила причину своего гнева. Ты ведь сердилась на меня? Не отрицай: я слишком хорошо тебя знаю.
– Нет, но причины теперь не важны. И гневу, и причинам теперь пришел конец. Ты со мной, а остальное не имеет значения.
– Я превратился в слезливую старуху, с тех пор как взял тебя в жены. И теперь постоянно волнуюсь по любому пустяку. Но уверен, что твои беды не кончатся, пока ты не расскажешь, что случилось. Неужели я столь грозен, что не стою твоего доверия?
– Нет. Ты стоишь и большего. Дело не в этом, и не спрашивай меня ни о чем. Главное – мы вместе, и большего мне не нужно.
Ранулф поцеловал ее в лоб, и хотя не совсем понял смысл ответа, решил пока не допытываться. Зато он долго держал жену на расстоянии вытянутой руки, изучая ее тело. Груди чуть пополнели, живот отвердел и слегка округлился. Он провел ладонью от шеи до развилки бедер.