Черный меч царя Кощея
Шрифт:
Про версии типа «само имя Баба-яга произошло от татарского Бабай-Ага, то есть старый хан, забирающий в плен русичей во времена татаро-монгольского ига…» — я умолчу. Назвать бабушку дедушкой и не поморщиться — это уметь надо…
— Вернёмся в отделение, сам у неё спросишь. А пока, — я постучал кулаком в добротные тесовые ворота, когда мы добрались до места, — доставай воронье перо, будем перед хозяином махать.
— Энто, что ли? — Он протянул мне чёрное перо, брезгливо держа его двумя пальцами. — А вы видели, откуль он его выдернул?
— Подозреваю,
— Нетути, — вынужденно признал Митяй и так грохнул кулаком по воротам, что пара досок хрустнула.
— Ой, бегу, бегу, гости дорогие! — раздался счастливый женский голос, и буквально через минуту ворота нам открыла грудастая девица лет двадцати пяти, с румяными щеками, в обтягивающем сарафане и с бутылью самогона в руках.
Интересно здесь встречают гостей…
— А я уж и притомилась в ожиданьице, — тараторила, как я понимаю, средняя дочь Бабы-яги. — Мужа-то дома нет, а одной скукота, и словом перекинуться не с кем. Я уже и стол накрыла, и бутыль из поруба достала, думала, одна буду слёзы лить, а тут вы! Радость-то какая, а?! Праздник, праздник!
Собственно, мы ещё с прошлого угощения проголодаться не успели, а нас уже усаживали на второй раунд. На этот раз во главе стола красовался целиком запечённый кабан с большущим ножом в боку.
— Кто у нас супруг? — несколько нервно поинтересовался я.
Ответить гостеприимная хозяйка не успела, потому что в тот же момент грохнул гром, в лицо ударил горячий ветер, а в горницу через распахнутое окно влетел здоровый ястреб с самым недружелюбным выражением лица. Лица, морды? Ну чего там у птиц, а?
— Митя, перо покажи.
А смысл?! Рыжий ястреб клювом вырвал воронье перо у перепуганного Мити, в мгновение ока разодрал его (перо!) в клочья и кинулся на моего напарника. От тяжёлого удара грудь в грудь Митя улетел через стол, сбив блюдо с кабаном. Ястреб пикировал на меня сверху, но я чудом успел подставить бабкино полотенце и, держа его за оба конца, поймать голову хищной птицы в тиски. После чего завернул сплеча вниз. Ястреб дёрнулся и клюкнулся клювом в пол.
Всё. Надеюсь, не насмерть?
— Ох и спасибо тебе, добрый человек, что меня, жену замужнюю, горькой вдовой обернул, — с тихим присвистом, сквозь зубы, протянула хозяйка, выдёргивая из кабаньего бока полуметровый нож.
— Извините. Не хотел. Но он же первым начал! — принимая боксёрскую стойку, напомнил я. — А мы, кстати, из милиции. В смысле от вашей…
— Энто что у тебя в руках, добрый молодец? Никак ширинка матушкина…
— Ширинка у меня на брюках, — устало упёрся я. — А это полотенце. В крайнем случае рушник, по-вашему.
— Матушка-а родна-а-я, — сентиментально выдохнула хозяйка и, присев в уголок, без предупреждения залилась слезами.
Мой напарник меж тем пытался аккуратно снять с себя бессознательное тело крепкого мужчины с рыжей бородой, в красных одеждах и коричневых сапогах. Неужели все дочери Бабы-яги выходили замуж за каких-то ненормальных птиц-оборотней?!
— Никита Иванович, куда прикажете психического складировать?
— Да вона на лавочку положь, — на миг отвлеклась хозяйка и вновь обернулась ко мне: — Откуль у вас ширинка матушкина? Ежели по добру делу пришли — помогу вам, а коли уж воры да разбойники — пощады не ждите… Убью сковородкою на том же месте!
Ну и далее, как вы понимаете, мне пришлось по второму кругу объяснять, кто мы, зачем пришли, наши отношения с Бабой-ягой и цель нашего пребывания в Нижнем мире. Грудастая девица с шолоховским именем Аксинья выслушала внимательно, пару раз задала уточняющие вопросы (внешность Яги, особые приметы, имя кота и т. д.), после чего милостиво признала, что я не вру.
— Верю тебе, участковый. А только ежели ты думал от моего мужа про Змея узнать, так то напрасно. Шибко горяч он у меня. Чуть что не по его, так сразу в драку лезет, сил не соизмеряючи. За тем делом и мозг себе птичий отбил преизрядно…
— Понимаю, — кивнул я. — Но что же делать? Мы до сих пор не знаем точного места жительства этого проклятого Змея. А у него в плену моя жена и Митина невеста.
— Насчет невесты не преувеличивайте, Никита Иванович, — тут же вмешался Митяй, но Аксинья не обратила на это внимания, занятая своими мыслями.
— Добро. Помогу, чем могу. Многого не знаю, однако ж слыхала от мужа, будто бы летал он на восток, а оттуда на север, а с севера на запад и там видел Стеклянную гору. Вот на той горе и стоит дворец Змея Горыныча!
Я обхватил голову руками. Восток, север, запад. Стеклянная гора, дворец, шиза полная…
Аксинья меж тем, не замечая, как воодушевлённый Митя пялится на её грудь, продолжала грузить нас совершенно невнятной информацией. Типа победить Змея нельзя, ибо он божество древнее, индусско-скандинавское, силы немереной, красоты неописуемой, куда там Баскову, и никакой ржавый меч царя Гороха ему не помеха. Собственно, это и было единственно полезным фактом. Даже если мы вновь вытащим легендарный меч Бовы-королевича, то всё равно на всей Руси не нашли бы богатыря, способного управляться с ним в реальном бою. Оптимизма это не добавило…
— Может, ещё у вашего мужа спросим?
— Ага, ежели он к завтраму в себя придёт, — с уверенностью хмыкнула хозяйка. — Пьёт же, зараза. Как свинья нажирается! А потом же бросается на людей без спросу, без поводу. Мне уж и стыдно, и больно, а что поделать — терплю, раз жена… Куды деться-то?
— Никуда, — уныло вздохнул я.
— Да вы уж не огорчайтесь так, Никита Иванович, — приобняла меня средняя дочь Яги, жарко дыша в ухо. — Помогу я вам, добрым молодцам! Как из дому нашего пойдёте, левой руки держитесь. Долго ли, коротко ли, а увидите на холме высокий терем. Там сестра наша старшая живёт, уж она-то всё про Змея знает. А не она, так муж её верное слово скажет…