Черный мерин
Шрифт:
Я представил довольную, заплывшую салом физиономию директора автосалона, и сердце мое тут же наполнилось желчью, из пальцев выросли когти, изо рта клыки, а щеки покрылись шерстью. Нет, не будет эта сволочь улыбаться, а если и будет, то сквозь слезы. Я переплыву реку! Я просверлю дырку! Я перехитрю охранников и их паршивых ротвейлеров! Я взломаю любые двери и вернусь домой верхом на «Викторе Степановиче»! Правильно сказал Егорка – мне бояться нечего. Пускай меня боятся!.. И даже не в джипе дело. Справедливость и торжество прежде всего! Да здравствует
– Где хозтовары?!!
– Ты решил?
– Без машины я домой не вернусь. Она мне слишком дорого досталась! Полжизни у станка корячился.
– Хорошо, пойдем…
На площади опер кивнул на казино.
– Видал?.. Демида заведение. Открыл богадельню. И столбиков волшебных по всему городу понаставил. Даже в часовне. Шахта стоит, мужики последнее в столбики спускают, а кто выигрывает – пропивает. Один депутат возбухнул и без вести пропал… Через год-другой и мы все вымрем, как мамонты.
– У нас тоже столбики.
– У вас есть где заработать. А у нас разве что на стриптизе. Да и то вряд ли, кто на него пойдет?..
Мы дошли до перекрестка, Вадик остановился.
– Вон хозмаг. На той стороне. Я с тобой не пойду, меня там знают, а вместе нам лучше не светиться, городок маленький, девяносто тысяч всего. Встретимся в десять вечера на автовокзале… Не забудь мешок полиэтиленовый захватить.
– Зачем?
– А через речку ты в одежде поплывешь?..
– Ах, да… Вода, кстати, не холодная?
– Не замерзнешь. Все, до вечера…
Ассортимент хозтоваров был скуден, как амбар крестьянина после раскулачивания. Дрелей ни ручных, ни электрических здесь не продавали. На вопрос «почему?» продавщица пожала плечами:
– А зачем? Кто их покупать будет?
– Народ! – ответил я за суходольский пролетариат.
– У народа денег нет… И не предвидится. Могу предложить коловорот «Сверчок». Тридцать рублей. Хороший, возвратов не было.
Выбирать не приходилось. Оставалось надеяться, что я просверлю десятимиллиметровое железо за час. Иначе мне помогут собаки.
– Заверните. И два сверла по металлу. Пять и десять миллиметров. И еще пакет полиэтиленовый. Побольше.
– А стремянками не интересуетесь? Вчера привезли. Складные, не китайские,– продавщица, заподозрив во мне денежного покупателя, попыталась толкнуть неликвидный товар.
– Спасибо. Со стремянкой плыть неудобно…
– Тогда купите гвоздодер. Легированная сталь, сноса нет…
Вооружившись, я вернулся на берег, лег на траву и заснул, набираясь сил перед тяжелой ночной миссией. Хотя умный человек, наверное, не спал бы, а тренировал руки.
Плавать, оказывается, неудобно не только со стремянкой, но и с коловоротом. Особенно когда он лежит в пакете, а пакет привязан за ремешок к шее и тянет на дно, словно грузило. В пакете помимо коловорота плывут фонарик, выданный напрокат Вадимом, рюкзачок, одежда, обувь и остатки матушкиного провианта (для отвлечения собачек). Всего килограммов на пять-шесть.
Документы,
Горохов, как и обещал, довез меня до реки, показал пальцем на остров, пожелал возвращения на Большую землю и торопливо отвалил, еще раз предупредив, что я его не знаю.
И вот я плыву. Неизвестно куда и неизвестно зачем. Проплыть надо стометровку, а силы оставили меня уже после первых двадцати метров. С брасса перехожу на кроль, с кроля – на баттерфляй, а после на стиль, известный человечеству как «мама-я-тону».
Течение приличное, меня сносит в сторону от острова. Кажется, я переоценил свои возможности. Переплыть без подручных средств эту речушку – все равно что сыграть в русскую рулетку с помощью пистолета Макарова. Подмоги, если что, ждать неоткуда, ори – не ори. Надо было надуть второй пакет. Одним словом – «морской котик» (боевой пловец-диверсант) из меня не получился.
Вода, к слову, не такая и теплая, градусов пятнадцать, но я не чувствую холода. С меня течет пот, растворяясь в чернильной воде. Небо ясное, в воде отражаются звезды. Очень красиво.
Я потихоньку тону… Одно радует – я не дерьмо…
Вернуться назад уже невозможно, пойду ко дну наверняка. Остается надеяться на собственное мужество, а то и на героизм. Если начнется паника – всё, на выход с вещами!..
Почему люди не плавают, как рыбы? Мне иногда кажется, что я рыба. Вот раскину плавники и как нырну с высокого берега…
Не паниковать, только не паниковать! Представь, что ты в Египте, купаешься в Красном море, любуешься рыбками и муренами. А катер уносит и уносит… Тьфу, плохие мысли. Думать надо о хорошем. Ты сможешь, ты доплывешь, найдешь «Виктора Степановича»… У тебя будет долгая и счастливая жизнь. Ты женишься на Веронике, у вас родится много-много детишек, ты научишься кататься на лошади и летать на аэроплане. Разбогатеешь как Билл Гейтс. А умрешь дома, в своей постели, в девяносто шесть лет, окруженный любящими родственниками и друзьями, короче всеми, кто упомянут в завещании.
Блин, какая лошадь? Какой аэроплан? Какое завещание?… Плыви, урод, плыви, счастье близко.
Ситуация – в бреду не привидится! У меня угоняют машину, я заявляю в органы, за свой счет лечу в какой-то Богом забытый Уходольск и в результате плыву, как Чапаев, по уральской реке! Да еще и тону. А тонуть должны другие!.. Те, кому за это деньги платят! И те, кто взялся за гуж! А у них, видишь ли, возможностей нет!.. Угнали бы их собственную тачку, сразу бы появились!
Не хватает воздуха, мешок тянет на дно, но выкинуть его нельзя. Надо было к поясу привязать. До острова метров двадцать, но сил осталось на полтора-два… Пора поднимать тревогу. Если меня снесет в сторону, одним фаном у «Зенита» будет меньше. И «Зенит» никогда не выиграет Лигу чемпионов. Хотя, он, наверное, и так не выиграет.