Черный монастырь. Книга первая: Анна
Шрифт:
Лёша улыбнулся и медленно притянул Аню к себе.
– Давай потренируемся.
Аня закрыла глаза, и даже скользнувшая по лицу очередная тень не омрачила её ответной улыбки.
Глава 2
Планирование отдыха – занятие благостное, поэтому половина следующего дня прошла в приятных заботах. С утра Лёша отправился в турбюро, где работала его одноклассница, и Светочка с удовольствием проинструктировала его по всем вопросам, связанным с посещением Земель Луары – так назывался регион, в который входил и департамент Вандея. Выяснилось, что лучше всего лететь до Нанта, а там
***
Оплатив бронь и запасшись целой кипой буклетов, проспектов и карт, Лёша вернулся к себе на Грибоедова. Дверь он смог открыть не сразу – пришлось с усилием протолкнуть в прихожую что-то тяжёлое. Протиснувшись в образовавшуюся щель, он увидел на полу огромный деревянный ящик, доверху заполненный разнокалиберными горшочками. Из каждого горшочка выглядывали небольшие ростки; некоторые поникли, а были и такие, которые выглядели совсем чахлыми.
Благодушное настроение сменилось нарастающим раздражением. Было нетрудно вычислить, что Аня сначала затащила ящик, а затем снова убежала по своим делам. То, что Лёша не смог открыть дверь, объяснялось просто: его возлюбленная была вдвое тоньше хозяина квартиры и могла, словно домашняя мышь, просочиться в небольшую щель. Но больше всего Лёшу злило то, что ему навязывают кучу полудохлых, непонятных, ненужных ему растений. С известными оговорками он соглашался время от времени освобождать жилплощадь для очередного редкого экспоната, но превращать свою квартиру в свалку – это уже слишком.
Лёша уже был готов достать большой мешок для мусора и сгрузить в него всё это хозяйство, но тут дверной замок снова щёлкнул, и прихожая наполнилась радостным щебетом его подруги:
– Лёшик, ты уже дома! Ну что, заказал? Когда едем?
Насупившись и не отвечая, Лёша прошёл в комнату, плюхнулся на диван-кровать и уставился в туристский проспект.
– Лёш, ты что, обиделся? Из-за стрептокарпусов?
Гибрид бактерии и пресноводной рыбы тут же нарушил планы Лёши, и вместо того чтобы надуться, он расплылся в улыбке:
– Из-за кого?
Аня поняла, что опасность миновала, и тоже примостилась на диване.
– Лёшик, ты ничего не понимаешь! Это же удивительное растение: на одном небольшом кусте вырастает до ста цветков!
Лёша вздрогнул.
– И что, всё это будет расти и куститься у нас дома? Анют, ну посмотри – ведь уже ступить негде!
Аня весело рассмеялась.
– Ну, что ты! Я приведу их в себя, а потом куда-нибудь пристрою.
Лёша повернул голову, и его взгляд упал на свежую копию Ренуара.
– Кстати, есть у меня один знакомый отшельник. Можно ему предложить.
Аня широко раскрыла глаза.
– Отшельник? Настоящий? Какой-нибудь монах?
Лёша встал с дивана, подошёл к столу и начал протирать отмокшие кисти.
– Что-то вроде того. Правда, обитает не в монастыре, а на чердаке.
– Как романтично! Хочу твоего монаха.
Лёша криво усмехнулся и воткнул протёртую кисть в стакан.
– Хочешь – получишь. Навестить сирого и убогого – дело благое.
***
Отшельник Мафусаил обитал у Пяти углов, поэтому решено было отправиться к нему пешком и провести рекогносцировку на местности – выяснить, согласится ли он приютить бездомные растения, есть ли у него для этого хотя бы минимальные условия, да и вообще узнать, жив ли. Если уж перечислять, то начать, наверное, нужно было с последнего: Лёша не виделся с Мафусаилом уже года два и последний раз застал затворника далеко не в лучшем виде.
Захватив бутылку красного вина, сыра и пару батонов «Французского», они уже через полчаса были на Разъезжей, где в одном из домов в глубине двора, на шестом, чердачном этаже обитал Мафусаил.
Осторожно ступая по грязным неубранным листьям, Аня вошла в колодец двора и резко остановилась. То, что она увидела, показалось вначале какой-то декорацией к фильму о послевоенной разрухе: всё здание было изрезано диагональными трещинами; обвалившаяся штукатурка обнажала бурые кирпичи. Сбоку торчал огрызок водосточной трубы, а под самой крышей громыхал на ветру кусок оторванной кровли.
– Я и не знала, что такое ещё есть.
Лёша только хмыкнул.
– Есть ещё и не такое.
Дверь в подъезд была открыта и мерно поскрипывала. Внутри пахло куревом, сыростью и бездомными кошками.
– Хуже, чем в нашем виварии, – прошептала Аня, и они начали забираться на последний этаж.
– Смотри под ноги, здесь всё прогнило ещё при царе Горохе, – предупредил Лёша, и Аня крепко ухватилась за его руку.
Последний этаж оказался предпоследним: дальше, резко сужаясь, вела деревянная лестница, которая заканчивалась небольшой тёмной площадкой с единственной дверью непонятного цвета. Звонка не было, поэтому пришлось стучать.
«А вот и монтёр», – послышалось из-за двери, которая после непродолжительной заминки открылась, и на площадку вышел долговязый человек в драном свитере и с заплывшей свечой в руке. Уставившись на гостей, он, казалось, пытался понять, кто это такие.
– А я-то думал, это монтёр. Не случилось.
Долговязый повернулся и снова исчез. «Проходите, раз уж явились», – раздалось из-за приоткрытой двери. Лёша и Аня переглянулись и вошли.
Чуть не споткнувшись о высокий порог, они оказались в тускло освещённом помещении, похожем то ли на бытовку истопника, то ли на заброшенную кладовку. Большой, грубо сколоченный стол, с обеих сторон которого стояли такие же неказистые скамейки, был завален тюбиками краски, пустыми бутылками и стаканами. Между задней скамьёй и стеной втиснулся низкий топчан, а в самом углу виднелась дровяная печь с тлеющими поленьями. К дальней, самой высокой из трёх стен прислонился стеллаж, уставленный книгами вперемежку со скрученными листами ватмана. По периметру горело несколько разнокалиберных свечей, а с потолка на голом шнуре свисала потухшая лампочка.
– Во, перегорела, – махнул рукой на лампочку Мафусаил. – Я и подумал, что это монтёр идёт.
Лёша усмехнулся:
– Да кто ж к тебе придёт, да ещё в такое время?
– Вот и я думаю: какой дурак ко мне притащится? Тем более что я и не вызывал никого. – Внезапно в его голосе появились вкрадчивые нотки: – А может, у вас и лампочка с собой есть?
– Нет, лампочки у нас нет.
– А чё ж вы тогда заявились? – Мафусаил упёр руки в бока и сурово посмотрел на Лёшу.
Впоследствии Аня много раз думала, что, не подай она тут голос, всё могло бы сложиться иначе. Но что было, то было: Аня набралась духу и робко произнесла: