Чёрный Мустанг
Шрифт:
— Вы меня ищете? — спросил изумлённый спутник. — Но зачем?
— Как это зачем? Зачем же ещё, как не из-за наследства, зачем же ещё.
— Из-за наследства? Гм! А кто вы, собственно говоря, такой, сэр?
— Я тоже Тимпе.
— Тоже Тимпе? И откуда же?
— Я прибыл сюда оттуда.
— Из Германии?
— Конечно! Разве такой Тимпе мог родиться где-нибудь в другом месте?
— Извините, я, например, родился здесь, в Штатах.
— Но ваши родители немцы!
— Мой отец был немцем.
— Так вы, наверное, знаете немецкий язык?
— Да.
— Ну,
— Спокойнее, сэр! Я ведь не знал, что вы немец.
— Но зато теперь знаете. Я немец, к тому же ещё и Тимпе, и хочу, чтобы немцы говорили между собой по-немецки.
— Откуда вы родом?
— Из Хофа в Баварии.
— Тогда у нас друг с другом нет ничего общего, поскольку я родом из Плауэна в Вогтланде.
— Ого! Ничего общего! Мой отец родом тоже из Плауэна, он оттуда переселился в Хоф.
Темноволосый придержал коня. После сильного удара грома дождь внезапно прекратился и ветер разорвал облака. Между ними показался кусочек лунного неба, и мужчины смогли увидеть лица друг друга.
— Переселился из Плаузна в Хоф? Тогда не только возможно, но и очень даже вероятно, что мы родственники. Кем был ваш отец?
— Оружейным мастером. И я тоже стал оружейником.
— Сходится, сходится. Вот уж неожиданная встреча. Но не будем задерживаться здесь, гроза может возобновиться, а нам предстоит проехать ещё трудный участок пути по долине, давайте же воспользуемся сносной погодой.
И они продолжили свой путь. Долина стала вскоре такой узкой, что почти не оставалось места между рекой и вертикально поднимающейся с этой стороны стеной скал. К тому же всё это пространство было покрыто такими густыми зарослями, что лошади были вынуждены через них время от времени просто-напросто продираться. Если бы гроза не отдалилась и по-прежнему царил бы такой же мрак, как перед этим, то было бы и вовсе невозможно продвигаться вперёд.
Им пришлось преодолеть изрядное расстояние, пока долина не стала немного шире. Но после получасовой езды она вновь перешла в очень узкий яр, впрочем, не очень длинный, закончившийся выходом на открытое пространство. Это место и называлось Фирвуд-Кемп, поскольку рос здесь только высокий — до самого неба — хвойный лес.
Здесь почти что под прямым углом сходились две долины: долина реки, вдоль которой ехали оба Тимпе, и вторая, по которой собирались проложить железную дорогу. То, что здесь находится какое-то поселение, всадники, несмотря на ночную темноту, заметили сразу, увидев перед собой скалистое ущелье. Там лежало множество срубленных гигантских деревьев, стволы которых предназначались на доски, толстые ветви — на шпалы, отходы же шли на дрова. Мост, ведущий через реку, был уже почти построен, неподалёку находилась лесопилка, которая и должна была переработать всю эту массу дерева. Немного дальше в скале чернела каменоломня, слева тянулись похожие на сараи строения, сооружённые из брёвен и досок; строения эти служили прибежищем для людей, складами для оборудования и запасов.
Одно из таких строений, называемых здесь «shops», было необычайно длинным и просторным. Четыре трубы, торчащие на крыше, а также многочисленные освещённые окна позволяли предположить, что это строение отведено под жильё для рабочих, занятых на строительстве. Поэтому оба Тимпе именно туда и направились.
Уже издали оттуда доносился приглушённый шум, а по мере приближения с каждым шагом запах винных паров в воздухе становился всё более ощутимым. Всадники спешились, привязали лошадей к вбитым возле двери и служащим, вероятно, именно для этой цели столбам и только было собрались войти внутрь, как оттуда вышел какой-то мужчина и, обернувшись назад, громко произнёс:
— Поезд со строительства должен вот-вот прибыть. Я отправлю его и вернусь. Может быть, будут какие-нибудь новости или даже газеты?
Повернув голову и подняв глаза, мужчина заметил чужаков. Отодвинувшись в сторону, так, чтобы на них из двери падал свет, он оглядел приезжих.
— Добрый вечер, сэр, — поздоровался блондин. — Мы насквозь промокли. Не найдётся ли здесь места, где можно было бы просохнуть?
— Конечно, — прозвучало в ответ. — Найдётся даже место, где можно переночевать, если, конечно, вы не принадлежите к числу тех людей, которых не пускают даже на порог.
— Не сомневайтесь, сэр! Мы порядочные люди, охотники, которые не причинят вам ни малейшего ущерба, а за всё, чем воспользуются, заплатят.
— Если ваша порядочность соответствует вашему росту, то наверняка вы самые большие джентльмены на земле. Ну да заходите же внутрь, там пройдёте налево, за перегородку и скажете бармену, что я, инженер, распорядился о том, что вы можете здесь остаться. Скоро мы снова увидимся.
Инженер удалился, а двое вновь прибывших поступили так, как он им и велел.
Внутри строение представляло собой одно длинное помещение, лишь небольшая часть которого с левой стороны была отделена до половины дощатой перегородкой высотой в рост человека. В этом помещении стояло множество наскоро сколоченных столов и лавок, вкопанных прямо в землю, а между ними и вдоль стен находились общие нары, застланные сеном. Четыре светильника, в которых горел огонь, неярко освещали помещение; ни ламп, ни свечей не было, и в этом неверном свете все люди и предметы имели странные, колеблющиеся очертания.
Около двухсот рабочих сидели за столами или лежали на нарах. Все они были маленького роста, с длинными косичками, желтолицые, с выступающими скулами и узкими косыми глазками, которыми они с изумлением взирали на высоченные фигуры вошедших.
— Тьфу, чёрт побери! Китайцы! Можно было бы об этом догадаться по запаху ещё снаружи, — сказал темноволосый. — Пойдёмте же скорее за перегородку, может, хоть там воздух более-менее сносный.
За перегородкой тоже стояло несколько сколоченных из досок столов, но сидели за ними, покуривая и выпивая, белые рабочие — крепкие, закалённые непогодой мужчины, многие из которых знали в своей жизни лучшие времена, а здесь оказались только потому, что в цивилизованном мире, на Востоке, уже не могли показываться. Шумный говор при появлении двух гостей сразу же стих, их проводили внимательными взглядами до самой стойки, опираясь на которую среди множества бутылок стоял бармен.