Черный пес Элчестера
Шрифт:
– Ты совсем не ешь, Фрэнки...
– вздохнула негодница.
– Не хочу...
– покачал головой лорд.
– Тогда отпей отвар. Хоть три глотка!
Он покорно отпил и поставил котелок на землю.
– Все. Больше не хочу...
– Голос его стал низким и хрипловатым.
– Мили... Я хочу тебя...
– Я тоже, - улыбнулась девушка.
– Не спеши, милый, у нас много времени, целая ночь... И целый день... Много ночей и дней...столько, сколько захочешь... Я твоя, твоя с той минуты, как ты спас меня... Тебе стоило лишь пожелать... Но прежде...
– она подсела
– Ты хотел поговорить со мной, правда?..
И ее глаза вдруг стали очень серьезными, в них чистым заревом горела лишь нежность.
Фрэнсис вздохнул, опустив взгляд. На земле плясали тени костра, вокруг шумел лес... А над головой сияли удивительно яркие звезды.
– Мили... Милисента... Знаешь, ты не первая моя женщина, но только с тобой я перестал понимать, что совместимо с честью рыцаря, а что нет!
У меня были и служанки, и дочки крестьян... Нет-нет, не думай, будто я навязывал им свою волю как господин...нет. Они лишь развлекались со мной, как и я с ними...возможно, тешили свое тщеславие... С ними было просто. Деревенские потаскушки, которые хотели быть игрушками лорда - и становились ими. Они все понимали... А с тобой... Черт побери, Мили, я окончательно запутался в себе!
– Фрэнсис, не сдержавшись, стукнул по земле кулаком.
– Провались все к дьяволу! Ты доверилась мне, ты попросила защищать тебя...
Он глубоко вздохнул и несколько мгновений молчал, пытаясь совладать с собой. Наконец продолжил:
– Ты чиста, как лесное озеро, и так же готова меня принять... Но я не хочу пользоваться твоей наивностью! Быть может, ты любишь меня, быть может, думаешь, что любишь... А я любил! У меня была девушка, ее звали Фредерика, леди Уэлчерста, и я любил ее всей душой, чисто и искренне. Я не смел даже помыслить коснуться ее до свадьбы, и мечтал о ней, как путник мечтает о ночлеге... Странно, что я говорю о ней - с тобой. Видит бог, я не хотел!
Рыцарь снова замолчал, глядя под ноги. Задумчиво провел огрубевшей от меча ладонью по волосам.
– Не хотел, чтобы ты подумала, что я взываю к твоей жалости, или что я отталкиваю тебя... О нет, Мили, так, как я хочу тебя, я не хотел даже Фредерику. Чувства, что дарила мне моя голубка, верно, можно испытывать к ангелу: нежность, почтительность, восхищение... Меня не бросало в жар, стоило мне случайно соприкоснуться с ней руками... Не льсти себе, Мили, что я жажду тебя больше, потому что за это женщине скорее стоит разгневаться...
А потом... Потом...
...Фрэнсис рассказывал эту мучительную для него историю, и в глазах его не было слез. А во взоре Мили светились сострадание, боль и понимание.
И - слезы...
Девушка накрыла его руку своей, а другой нежно гладила по щекам...
– Понимаешь, в тот, последний раз, она просила меня быть с ней... Она просила... Это должна была быть она, Мили, а не ты... Прости.
– Фрэнсис сжал кулаки и опустил голову так низко, что темные пряди закрыли лицо, и глухо продолжал: - И ей, моей голубке, я отказал! А теперь во мне все трепещет, стоит тебе пройти рядом, стоит дотронуться до меня... Быть может, ты меня приворожила, но я так не думаю: когда?.. Я сам виноват в своих греховных стремлениях, но, Мили...меньше всего я хочу, чтобы ты стала жертвой моей прихоти...
Милица покачала головой.
– Понимаю...
– тихо промолвила девушка.
– Что ж... Меня тоже тянет к тебе, и тянет сильно... И я знаю, что мне никогда не сравниться с леди. Я обязана тебе жизнью, и, если смогу хоть немного избавить тебя от страданий, утолив твою жажду...лишь позови, я всегда приду. И никогда не буду навязываться. Желание и благодарность, Фрэнсис, это не любовь, они не требуют взаимности... Что же до моего доверия... Не терзай себя. Разве ты будешь со мной против моей воли?
– Я...понял тебя. Не знаю, почему так мучительно... Я желаю тебя с той минуты, как увидел. Я не хочу стать причиной твоих слез...
– граф запнулся.
– А если потом оно не отступит?
– в глазах Фрэнсиса стоял страх.
– Мили, что же будет дальше?
Милица пожала плечами:
– Не попробуешь, не узнаешь. Решай.
Ответ Фрэнсиса был беззвучным выдохом:
– Я еще днем решил.
Девушка встала, и плащ соскользнул с ее плеч на землю.
Быстрым плавным движением Мили скинула через голову платье - и осталась стоять во всем великолепии своей совершенной наготы, отбросив волосы за спину. И золотой свет костра мягко танцевал на высоких грудях, скользил по плоскому животу, отражался в глазах, а бархатные тени лежали на бедрах и, пульсируя в такт биению пламени, под чашами грудей.
Вся напряжена, как струна...
У юноши перехватило дыхание от острого, как боль, восхищения, и он несмело притянул Милисенту к себе, провел рукой по изгибу талии, - и уже увереннее сжал коленями ноги Милицы, а она осторожно расстегивала рубашку на его груди, боясь потревожить раны. А потом ладони колдуньи скользнули по сильным плечам молодого человека, по мускулистым рукам, - и шелк рубашки плавно стек на землю.
Фрэнсис поднялся, ласково прижав к себе девушку и, взяв за запястья, положил ее руки себе на бедра.
– Смелее, - шепнул он.
Но Мили, задрожав, вдруг замерла, потупив взгляд, и щеки ее стали пунцовыми.
– Ты передумала?
– Н-нет, - запинаясь, выдохнула она.
– Еще ничего не случилось, - мягко шепнул он.
– И не случится, если ты не захочешь.
Он, успокаивая, провел кончиками пальцев по ее холодным плечам, опустил ладони на талию, и Мили заставила себя улыбнуться.
Он накрыл своими кистями ее кисти и осторожно заставил девушку просунуть пальцы под расстегнутый пояс его штанов.
– А теперь тяни вниз. Вот так. Не бойся...
Милица, решившись, нежно и сильно провела ладонями по бедрам мужчины. Штаны упали на землю.
Фрэнсис прижал Милисенту к себе, чувствуя, как растекается по телу тепло, как перерастает в огонь... Ее грудь упиралась в плотную повязку на его груди, бедра - соприкасались с его бедрами, и Милица явственно ощущала, как велико и сильно желание молодого человека.
– Ты вся дрожишь... Тебе страшно?
– Немного...
– Еще рано бояться, - улыбнулся Фрэнсис.