Шрифт:
1
Адвокат московской юридической консультации номер десять Юрий Петрович Гордеев весьма приятно проводил время на работе. Вот уже около часа, или даже больше, он переписывался посредством интернета с обаятельной, длинноногой, зеленоглазой блондинкой, как та себя сама зарекомендовала. Увлекательная беседа становилась все более и более страстной, собеседница проявляла сначала неподдельный интерес, потом и явное нетерпение, а когда возможность договориться о реальной встрече уже витала в воздухе, совершенно не вовремя зазвонил телефон на письменном столе адвоката. Гордеев с большой неохотой оторвался от монитора, поднял трубку и, еще не успев перестроиться с бесчисленных любезностей на деловой тон, промурлыкал в трубку:
— Гордеев. Слушаю вас.
— Юра, что это у тебя с голосом? — звонил директор юрконсультации Генрих Розанов. — Простыл, что ли?
— Нет-нет, — Юрий откашлялся и заговорил обычным голосом: — Все в порядке, Генрих Афанасьевич. Наверное, это связь такая. Вы же знаете, какие у нас старые АТС…
— Наверное, — недоверчиво произнес Розанов. — Зайди ко мне, Юра. Тут есть дело для тебя.
— Ух ты! — внезапно воскликнул Гордеев в трубку. Разговаривая с Розановым, он не отрывался от монитора, а незнакомка прислала как раз чересчур пылкое послание, и Юрий не смог сдержать своих эмоций.
— Надо же, — сдержанно удивился Розанов. — Вот уж не думал, что известие о новой работе вызовет у тебя такой энтузиазм. Растешь, растешь, Юра…
— Простите, — мигом сориентировался Гордеев, — не смог сдержать чувств. Это действительно очень неожиданная, но приятная новость. Сейчас поднимусь.
Гордеев положил трубку, кратко отписал виртуальной собеседнице тоже что-то страстное и нежное и попросил выслать фотографию. Затем быстро навел порядок на столе, вернее сложил бесчисленные бумажки в одну неровную стопку, а папки — в другую, и быстро вышел из своего кабинета. Через минуту он уже стучал в дверь начальника.
— Заходи, заходи, — раздался голос Розанова из глубин кабинета.
— Здравствуйте! — воскликнул Юрий с порога.
— Привет. Садись. Хочешь кофе?
Повышенная любезность начальника не обещала ничего хорошего — это Гордеев усвоил давно. Обычно начальники очень ценят собственное хорошее отношение к подчиненным и расходуют его экономно — только в тех случаях, когда им самим что-то надо.
«Ничего не поделаешь, такова жизнь. Ну вот, сейчас Розанов опять поручит заниматься чьей-нибудь разбитой машиной или дележом имущества. За копейки», — пронеслось в голове у Гордеева.
— Да, кофейку было бы неплохо, — осторожно произнес он.
Розанов поднялся и нажал кнопку чайника.
«Ну вот. Он еще и кофе сам делает, — все более настороженно наблюдал за манипуляциями Розанова Гордеев. — Неужели все московские юридические конторы обязали заниматься благотворительностью и за „спасибо“ защищать интересы городских бомжей? А Розанов наверняка хочет поручить мне именно такое ответственное дело!»
— Для чего вызывали, Генрих Афанасьевич? — наконец не выдержал Гордеев.
— Хочу поручить тебе один процесс, — ответил Розанов. — Дело несложное. Для тебя вообще как семечки. Возьмись, пожалуйста.
— Не могу, Генрих Афанасьевич, — подумав, сказал Гордеев.
— Как же так? — развел руками Розанов. — Только что радовался моему звонку, я бы даже сказал — ликовал, а тут вдруг отказываешься? Как это понимать?
— Я бы со всем желанием, — горячо запротестовал Гордеев, — но сами ведь знаете, у меня своих дел сейчас невпроворот.
— Правда? — поднял бровь Розанов.
— Да. Чистая правда. Подлинная, — проникновенно подтвердил Гордеев. — Я не могу браться за работу, если не уверен, что качественно ее выполню. А времени моего сейчас не хватит, чтобы уделять должное внимание всем клиентам.
— Красиво говоришь, — покачал головой Розанов. — Недаром ты в адвокаты пошел… — Он сделал многозначительную паузу, в упор глядя на Гордеева, и продолжил: — Только вот дел у тебя сейчас нет никаких. Я попросил Марину, она все проверила. Во вторник последнее заседание по Брумкину — и ты свободен, как стрекоза в полете.
— Интересно, а откуда Марина может знать о моих делах? — с вызовом поинтересовался Гордеев. — Я ей вроде не докладывался.
— Все оттуда же, — хитро подмигнул Розанов. — Всем известно, что у тебя с ней шуры-муры.
— Ну и что? Мы с ней о делах вообще не разговаривали.
— Не важно. От женщины ничего не скроешь. Она все мысли на лбу читает, — Розанов красноречиво провел пальцем по собственному лбу, — в том числе и те, что касаются работы. Не замечал?
— Замечал… — грустно подтвердил Гордеев.
— Ну вот, — с удовлетворением в голосе произнес Розанов. — Так что ты мне мозги не пудри, никаких таких особых дел у тебя нет. И в ближайшее время не предвидится.
«Тьфу, — подумал Гордеев, — это все я виноват, нечего было языком трепать. А Маринке я еще задам жару…»
— Да, но я ведь должен разобраться в бумагах, привести в порядок документы, — не собирался сдаваться Гордеев. — Проанализировать, сделать выводы…
— Какие бумаги? — отмахнулся Розанов. — Что ты мне тут рассказываешь? Ты же не в канцелярии работаешь, у тебя сроду никаких документов не было. Я что, по-твоему, не видел, как ты после каждого судебного процесса все бумажки смахиваешь со стола и выкидываешь в ближайшую урну?
Гордеев насупленно замолчал. Больше крыть было нечем.
— Да ладно тебе. Не грусти, — сжалился начальник. — Дело хорошее. Не бесплатное.
— Правда?
— Конечно! Причем клиент выгодный, деньги должен заплатить нормальные. Да и делов-то на неделю. Возьмись, а? Только я тебе еще стажера прикреплю, нужно одного способного молодого юриста попрактиковать. Будем вместе ковать юные кадры.
— Хорошо, — совсем уж опечалился Гордеев. — Только стажер-то мне зачем? Сами говорите: дело простое, быстрое. Польза от него стажеру какая?