Черный помидор

Мистификатор — профессия необычная: изысканная, интересная, трудная, занятная. А если ты являешься — по фактическим результатам — успешным и талантливым мистификатором, то ещё и высокооплачиваемая.

И всё бы ничего, если бы не одна закавыка: во время работы над конкретными заказами приходится — от случая к случаю — сталкиваться с различными сюрпризами. С приятными, гадкими, каверзными, светлыми, тёмными, детективными, неожиданными, откровенно-криминальными. А также и с сюрпризами личного характера…

Автор

— Ужин готов, странники, — пристроив на срезе толстенного берёзового пня походный котелок и закопчённый чайник, объявила Айлу. — Палыч, несите

— Разве мы не будем ждать зайсана? — удивилась Анна Петровна.

— Не вижу в этом особого смысла. Общение с ээзи, как известно, дело такое. На это несколько часов может уйти. Вплоть до рассвета. Каша остынет, разогревать придётся. Наверняка, подгорит. Так что, господа путники, будем трапезничать…

Они расселись — вокруг костра — на округлых валунах и активно заработали алюминиевыми ложками. Походная каша, как и полагается, была вкусна, навариста и ароматна.

Никаких облаков (ни ярко-сиреневых, ни бело-серых), больше не наблюдалось, небосвод был девственно чист. Солнце только что скрылось за изломанной линией горизонта, то есть, за покатыми тёмно-зелёными сопками. Западная часть неба была окрашена в приятные тёмно-жёлтые и янтарные тона. Незримо приближалась алтайская ночь.

— Похоже, что оптическая чертовщина продолжается, — позабыв про наваристую кашу, указал ложкой на запад Иван Павлович. — То ли миражи. То ли…. Ну, не знаю я, что это такое. Хоть режьте…. Всадник куда-то скачет по небу. Огромный и лохматый…. Мне это кажется? Или он, действительно, скачет?

— Скачет, — подтвердила Айлу. — Изо всех сил. Судя по всему, торопится куда-то…. Всё, ускакал. Хм, интересно, а что будет дальше?

На янтарно-жёлтом «небесном экране» (словно на простыне летнего «доперестроечного» кинотеатра), заполошно замелькали тёмные тени-силуэты.

— Вроде, как птицы какие-то летят, — поставив миску с кашей на землю, принялся увлечённо комментировать Писарев. — Целая стая. Похоже, что вороны. Только очень большие. Улетели…. Всадники появились. Двое. В средневековых доспехах и шлемах. Неторопливо едут навстречу друг другу. У обоих за спинами закреплены приметные знамёна. У правого всадника на полотнище выткан — на тёмно-синем фоне — золотой дракон с крыльями. У левого — белый полумесяц и такая же звезда на ярко-красном…. Интересное дело. Так и навевает что-то определённо знакомое…. Ага, остановились друг напротив друга. Разговаривают. Руками машут. Спорят. Разъезжаются…. «Конец фильма»? Не знаю, не знаю…. Ух, ты! Похоже, что два полноценных войска съезжаются. Есть и конные воины, и пешие: кольчуги, островерхие шлемы, копья, мечи, луки, знамёна.… Всё, поехали! Битва началась…. Боже, как секутся-то! У-у-у! Вакханалия. Бойня. Армагеддон самый натуральный…. Булатные мечи яростно сверкают, разрывая светло-серые кольчуги на множество отдельных полуколец. Ломаются копья. Чёрные стрелы летают туда-сюда, пробивая тела врагов. Гордые лошади падают, ломая стройные ноги…. Ого! Боевые слоны пожаловали — с погонщиками на спинах. Вламываются в ряды воинов и топчут, топчут, топчут…. Всё, «левые» бойцы дрогнули и отступают. Беспорядочно побежали. Красные знамёна с белыми полумесяцами-звёздами беспорядочно падают на землю, и конские копыта безжалостно втаптывают их в грязь…

«Картинка» на западной части небосклона медленно погасла. Вокруг стало темным-темно — только крохотные точки ночных звёзд и круглая бледно-жёлтая Луна равнодушно висели в чёрном небе. Да походный костерок потрескивал — умиротворённо и успокаивающе.

— Оказывается, мы целый час наблюдали за этой «небесной битвой», — мельком взглянув на наручные часы, сообщила Анна Петровна. — Незабываемое и страшное зрелище…. Палыч, а что это было? С научной точки зрения, я имею в виду?

— Миражи, они разные бывают, — неуверенно поправив на переносице массивные «профессорские» очки, принялся важно излагать Лазаренко. — Бывает, что просто переносят реальную «картинку» на многие и многие десятки-сотни километров. Тут дело такое, если с научной точки зрения…. Миражи — это не что иное, как изощрённая игра световых лучей. В некоторых местах нашей прекрасной планеты воздух над землёй (или же над водой), прогревается — на разных от неё расстояниях — неравномерно. Бывает даже так, что температура слоя воздуха в десяти-пятнадцати сантиметрах от земли (от воды), на тридцать-сорок градусов меньше, чем температура самой поверхности. В этом случае лучи света — вопреки строгим классическим законам физики — распространяются уже не прямолинейно, то есть, начинают активно преломляться и даже отражаться. А в некоторых случаях воздух у самой поверхности земли (или же воды), «становится зеркалом». Так и «рождаются» миражи. Причём, во всех местах, где в воздухе (благодаря самым различным природным явлениям), возникают резкие перепады температур…. Но есть и более сложные виды миражей. Например, пресловутая «Фата-Моргана», которая, как считается, может «странствовать» через Времена. Здесь, господа и дамы, уже — помимо оптических фокусов — и глобальное магнитное поле нашей планеты замешано. Вернее, различные геомагнитные аномалии…

Диего Лагос провёл в Санкт-Петербурге всего-то три недели, но уже твёрдо решил для себя, что ему здесь определённо нравится: красивая и стильная архитектура, многочисленные величественные мосты, переброшенные через широченную Неву, приветливые и улыбчивые люди. А старые центральные районы Санкт-Петербурга, и вовсе, напоминали ему родной Вальпараисо — все крупные припортовые города чем-то неуловимо похожи друг на друга. Да и здешнее раннее лето практически ничем не отличалось от чилийского: частые дождики и отсутствие жары, плюс пятнадцать-двадцать градусов по Цельсию — весьма комфортная и умеренная погода. В отличие от знойной и пыльной Испании, где и плюс сорок — совсем даже не редкость…

Что Диего делал в Испании? Чем занимался? В футбол, конечно же, играл. Причём, в одном из ведущих испанских клубов — восходящая звезда чилийской сборной, как-никак.

Играл, играл, голы забивал, голевые передачи делал и раздавал. А потом, совершенно неожиданно для себя, получил предложение — по переходу в санкт-петербургский клуб «Зенит».

Получить-то получил, даже польщённым себя почувствовал, но, тем не менее, крепко-накрепко задумался. Вернее, долго терзался серьёзными сомнениями, мол: — «Как это — переехать в Россию? Там же, как всем известно, льдистые бескрайние снега лежат повсюду. А по пустынным улицам — среди разноцветных всполохов Полярного сияния — бродят вечно-голодные бурые и белые медведи…».

Сомневался, сомневался, а потом согласился.

Почему — согласился? Всё очень просто: большие деньги, как и всегда, были виной-причиной всему. Зарплата, предложенная «Зенитом», почти в три раза превышала испанскую. Совсем даже и не шутка. Серьёзное такое конкурентное преимущество. Да и налоги в России были гораздо ниже…. Как тут устоять? Тем более что в Вальпараисо у Лагоса осталась большая и дружная семья: отец, мать, бабушки-дедушки и восемь братьев-сестёр, которых надо было содержать, кормить и обучать. И это не считая, естественно, многочисленных тётушек, дядюшек, племянников и племянниц. А ещё и особнячок на берегу Тихого океана неплохо было бы приобрести — на всю семью сразу. Матушка об этом давно мечтает. И на безбедную старость (у футболистов, как говорится, век недолог), не мешало бы отложить энную сумму. Или же пару-тройку фешенебельных ресторанчиков прикупить, типа — ради прибыльного и стабильного бизнеса. А ещё лучше — и прикупить, и отложить….

Так Диего и оказался в далёком российском Санкт-Петербурге: подписал щедрый трёхлетний контракт, получил полугодовую российскую визу, по-быстрому собрал манатки (благо женой или невестой обременён не был), да и прилетел.

Прилетел, поселился в приличной гостинице, познакомился с тренером, тренерским штабом и командой, прошёл серьёзный медосмотр, преступил к регулярным тренировкам. А ещё посетил Почётного Консула Республики Чили в Санкт-Петербурге: заполнил целую кучу анкет-заявлений и сдал — для окончательного оформления — чилийский паспорт, приложив к нему контракт с футбольным клубом «Зенит».

Наступило второе июня, день игры с московским «Спартаком». Долгожданный матч, в котором нападающий Диего Лагос должен был дебютировать (правда, только начиная со второго тайма), в сине-бело-голубой зенитовской форме.

Волновался ли он? Конечно. Да ещё как. Премьерная игра — дело такое: святое, важное, основополагающее, особенное и очень-очень нервное…. Но только сугубо в меру волновался: взрослый уже человек, в конце-то концов, недавно целых двадцать лет исполнилось. Ни хухры-мухры. Да и партнёры по команде неизменно поддерживали — кто на испанском языке, кто на английском, мол: — «Держи, Диего, хвост пистолетом. Поможем, понятное дело. Прикроем…».