Чёрный-пречёрный замок
Шрифт:
Принцесса тоже выглянула и тихонько присвистнула:
— Кто этот смертник? — полюбопытствовала она.
— Чиро, — коротко ответил Сельмо.
— Я так и подумала, что вы Темного на мясо держите, — непонятным тоном отреагировала Инес.
У Аквилеро от таких слов аж челюсть отвисла.
— Чиро — равноправный член нашей команды, — возразил он.
— То есть, кому лезть под стрелы, вы жребием определяли? — с насмешкой уточнила принцесса.
— Никто под стрелы не лез, — отчеканил Паладин. — Это иллюзия.
— Среди вас есть маг?
— К сожалению, сейчас нет, — ответил дель Пьёро. Помолчал и
Рассказ не мешал Паладину вытягивать трос, по которому он поднимался. Дамиан тем временем накручивал на локоть свой.
— То есть на самом деле никто по стене не спускался? — уточнила Инес.
— Спускался, — возразил Дамиан. — Но по другой стене. И пока мы тут беседуем, Чиро забирается обратно, чтобы скинуть нам веревочные лестницы.
— Никогда не слышала про такие заклинания, — в голосе принцессы слышалось недоверие.
— Оно секретное. Эльфы разработали.
О том, что Ансельмо развел Гильярдо на такую полезную штуку, незаконным путем вывезенную из эльфийского королевства и столь же нелегально ввезенную в Империю, Дамиан узнал только перед операцией. Сколько еще у Паладина подобных сюрпризов припрятано, оставалось только гадать.
— О да! Эльфы по части магии непревзойденные мастера, — с завистью протянула Инес.
— Да драконами они даже близко не стояли, — Ансельмо возмутился так, будто речь шла о его близких родственниках.
— Драконов-то ты к чему приплел? — не поняла девушка.
— Сельмо, она же с Гешшаром не знакома, — напомнил Дамиан напарнику, передавая ему веревку и приступая к вытягиванию каната принцессы.
— А Гешшар — это кто?
— Наш знакомый дракон, — коротко ответил дель Пьёро. — Инес, клянусь, как только мы выберемся отсюда, я тебе всё расскажу о драконах.
— Чиро даже поделится впечатлениями о полетах на них, — фыркнул Пусик.
— Он летал на драконе? — в голосе принцессы звучало восхищение. Нет, они бы точно спелись с Джеттой.
— Мы все летали, — отрезал Паладин, проверяя, как крюк держится между зубцами. — Дамиан, давай.
Аквилеро проскочил в просвет между зубцами и легко слетел по веревке вниз. Затем принцесса. Сельмо тоже не заставил себя ждать. Они преодолели неширокую площадку и достигли наружной стены. Подниматься по веревочным лестницам было куда удобнее, чем по канату. Чиро пробрался на эту стену еще днем. Банально поднялся по ступенькам. Таких лесенок было несколько, но сейчас путь по ним был закрыт. Ночью они освещались, и так как внешняя стена была выше, она превосходно просматривались с башни. Большая часть внешнего периметра оставалась в темноте, так что веревочные лестницы — тоже неплохо. Последний шаг на свободу — спуск по ту сторону крепости. Прокатившись по наклонному фундаменту замка как по горке, компания — уже в полном составе — въехала на попах в ров с водой.
— Эх, зря я отказалась от идеи заселить здесь крокодилов, — бурчала принцесса, держась за гребущего Чиро, как за бревно. Из всех он оказался лучшим пловцом.
— Хорошее дело сделать никогда не поздно, — ответил ей Дамиан.
А может, только подумал про себя.
Чиро выбрался из воды и вместе с остальными споро потрусил к ближайшим кустам, где была припрятана одежда и тряпицы для обтирания. Пока Инес переодевалась по одну сторону от зеленой ширмы, а мужчины — по другую, Сельмо в весьма урезанной версии поведал историю знакомства с Гешшаром. У Чиро бы получилось веселее, но только дель Пьёро мог столь ювелирно умолчать обо всём, что принцессы не касалось. Но не тут-то было. Инес, хлебнув очередной настойки из запасов Паладина, на этот раз — согревающе противопростудной, вцепилась в троицу, как голодный пес в баранью кость. Она жаждала подробностей. Отбивались все втроем. Но Темному, как главному свидетелю, доставалось больше других. Узнав, что Гешшар остался с его напарницей, в которой неожиданно проснулся магический дар, принцесса запечалилась и примолкла.
Взбодренная купанием в прохладной воде — чай, осень на дворе — и успешным побегом из крепости, компания укуталась в теплые плащи и двинулась по безлюдным улицам. Стояла глубокая ночь. Огни в домах не горели, и лишь месяц освещал дорогу. Пару раз по пути попадались патрули, но стражники топали так, что попасться им в руки могли только абсолютно глухие преступники. Принцесса рвалась на подвиги, однако Паладину удалось уговорить ее переждать очередной караул в подворотне. Искатели приключений уже хотели двинуться дальше, когда Слону послышался подозрительный шорох, и Темный подал знак затаиться.
Город казался безлюдным, но, как выяснилось, и кроме четверки искателей приключений нашлись желающие погулять. Мимо, практически в нескольких шагах от вжавшегося в стену Темного, прошествовала странная процессия. Первым шел грузный мужчина. Второй был худым и сутулым, почти на голову выше первого. Третий — пониже, рыхловатый — беспрестанно оглядывался. Видимо, троица шла на дело. Судя по пустому мешку, который болтался на плече у второго подельника, работали мужики по-крупному. Не то что Джетта. Ту вечно нанимали всякую мелочь своровать. Раритетное изумрудное ожерелье эльфийской работы, например.
— А, м-мозет, н-не надо? — бормотал последний. — М-мозет, вейнёмся?
— Уймись, — шикнул в его сторону здоровяк. — Ты Джакобо завтра чем будешь долг отдавать?
— Д-д-да сто он на-на-нам сде’ает? — не сдавался рохля. — З-зато з-зывыми останемся.
— Не знаю, как там твои похитители… — здоровяк остановился и развернулся в сторону труса.
— Н-надеюсь, с-сто не мои, — просипел тот, вжав голову в плечи.
— …Джакобо реален, — закончил мужик. — И, поверь мне, настроен всерьез. В живых-то ты останешься. Но окажешься, например, без уха. Или пары пальцев на ноге.
Молчаливого жердину заметно передернуло. Видимо, он живо представил процесс выплаты процентов. Компания двинулась дальше.
— Коне-ецно, — заныл мелкий. — Вам-то цего бояться? Вы, вон, ста’ые и ст’ясные…
— Ой, ты-то у нас красавец! — фыркнул всё тот же здоровяк. — Тебе бы только зубы гнилые выбить до конца, чтобы изо рта не воняло, да пузо в штаны заправить, чтоб не колыхалось на каждом шагу.
— Цево обзываетесь? — обиделся нудный молодец. — Все знают, сто во’уют тойко кйясивых и здоёвых. Говоят, — он понизил голос, — их в степь п’ядают. В гаемы.