Чёрный принц
Шрифт:
«Да что б ты, дура, у меня интервью взяла», – подумала Настя, глядя, как шатенка надувает и без того надутые гелем губы. Но, улыбнувшись, ответила:
– Моя мама была археологам, и, судя по всему, от неё и мне передалась любовь к этой науке. Я много времени провожу в экспедициях, сегодня тематика моих исследований – скифско-сарматская археология, классическая археология средневековой истории, архитектурная археология. И поверьте, находок, полученных в этих экспедициях, хватит не на одну докторскую работу.
– То, что вы рассказываете потрясающе. Неудивительно, что ваш отец, успешный бизнесмен и политик
– Как бы там ни было, я поддерживаю решение своего отца. Как вам должно быть известно, последние два года я преподаю в Московском Государственном Университете и знаю какие унизительные зарплаты сегодня у археологов. Они составляют в среднем по России всего пятнадцать тысяч рублей. А ведь археологи, это люди, которые огромным трудом, не на словах, а на деле, доказывают многовековую славу нашей страны. Они дают нам ту самую историческую память, благодаря которой мы сохраним свою самоидентичность, оставаясь великой нацией. И Александр Романов всегда поддерживал людей науки и культуры. Благодаря его фонду многие проекты не были свёрнуты из-за недостатка финансирования, многие археологические раскопки, начатые ещё в советское время, разморожены. И я могу сказать с полной уверенностью, если мой отец станет мэром, наше развитие науки, культуры и образования опередит другие муниципалитеты. А это, как несложно догадаться, подтянет за собой и остальные городские отрасли.
– Спасибо, что уделили время, Анастасия. Успехов вам и вашему отцу.
Когда камеру и микрофон выключили, пышногрудая журналистка заискивающе улыбнулась. Настя не ответила ей взаимностью, лишь сдержанно кивнула.
– Поздравляю тебя, дочка, – захватил её в объятия Александр, который терпеливо ждал окончания интервью. – Какая же ты у меня умница.
Настя не успела ответить, как Валерик, отвлёк его, сунув под нос планшет.
– Только что пришли опросы по общественному мнению.
Заглянув в планшет, Александр, со злостью в голосе, произнёс:
– Провал.
– Нужно действовать, хозяин, – прошептал Валерик. – У нас очень мало времени.
Выполненный в стиле позднего барокко ресторан «Турандот» блистал хрустальными люстрами. Цокая каблуками по мраморному полу роскошного зала, Настя обратила на себя не один восторженный взгляд. Её миловидное лицо, подтянутая фигура и тонкая талия, не оставляли равнодушными многих мужчин. Но Настя, как Клара Петаччи, была верна одному единственному, своему Феликсу. Жаль только, что Александр его на дух не переносил, потому заранее предупредил, что не хочет видеть Феликса на праздновании защиты её кандидатской диссертации.
Александр позвал в ресторан Настиных однокурсников, научных руководителей, своих друзей по бизнесу и местных чиновников. Он позвал людей, с которыми она даже не была знакома, а Феликса – нет. Насте ничего не оставалось, как принять этот факт. Но от любви своей она всё равно не отказывалась.
– А эта что здесь делает? – тихо спросила Александра Настя, кивнув на пышногрудую журналистку.
– Эта делает мой имидж, – строго ответил тот.
За столом же шли шумные, пустые разговоры. Звенел хрусталь, официанты подносили всё новые и новые блюда. Пашка, упившийся двадцатилетним виски, едва держался на стуле и, казалось, вот-вот упадёт.
– Сукин сын, опять позоришь меня, – зарычал на него Александр. – Чтобы завтра же привёл себя в порядок, побрился и пришёл ко мне на разговор. А сейчас, убирайся отсюда.
И, по одному кивку Александра, охранники взяли Пашку подмышки и вынесли из зала.
Настя равнодушно смотрела на всё это. Она уже привыкла к образу жизни приёмного отца, хотя, было время, когда их семья едва сводила концы с концами. Это были далёкие девяностые. В те годы Александр преподавал историю в институте и, так же, как она сейчас, увлекался археологией. Но в середине нулевых в его жизнь пришёл крупный бизнес, и жизнь всей семьи кардинально изменилась, как и амбиции Александра.
Но вот Александр поднялся с места и постучал вилкой о стенку хрустального бокала. Все гости устремили на него внимательные взгляды. Александр начал говорить, обращаясь к приёмной дочери:
– Настенька, девочка моя…
Настя тут же поднялась со стула, ослепив присутствующих гостей сиянием золотых пайеток на платье в пол. Платье выгодно подчёркивало её очень изящную, но с округлостями там, где нужно, фигуру.
– … ты знаешь, как я тебя люблю, – продолжил говорить Александр. – И защита кандидатской, стала для меня дополнительным поводом сказать, как сильно я тобой горжусь. Я не сомневался, что ты успешно защитишься и поэтому заранее подготовил для тебя подарок. Нелегко было сдержаться, чтобы не вручить его раньше, но я смог.
При этих словах все гости за столом подхалимски захихикали, а Настя лишь обаятельно улыбнулась.
– Это украшение? Новенькое авто? – наперебой стали гадать гости.
– Для таких мелочей мне повод не нужен, – отмахнулся Александр, и Настя утвердительно кивнула. – Эту вещицу я с большим трудом выкупил у одного старого коллекционера в Крыму. Он побожился, что она подлинная.
Раскрыв запакованную в золотистую бумагу коробку, на кукольно-привлекательном лице Насти брови взлетели вверх, и она воскликнула:
– Кладовая запись!
Просторная столовая загородной резиденции Александра была наполнена светом. Тёплые лучи апрельского солнца заливали всё её монументальное пространство, обставленное в стиле ар-деко. Пригревшись в его тепле, Настя и Александр, завтракали.
– Ну что, угодил я тебе подарком? – спросил Александр, разламывая пополам горячий круассан.
– Ещё бы. Я и не надеялась найти такое чудо, – улыбаясь, ответила Настя. – Это запись сама по себе клад. Кстати, специалисты из моего института провели экспертизу и установили, что она подлинная.
– Я так понял, что она написана на старославянском языке.
– На древнерусском, допетровском. В целом я смогла её перевести, но будет не лишним показать Людмиле Рашидовне.
– Это твой научный руководитель?
– Ага, – хрустя сельдереем, кивнула Настя.
Их разговор продолжался бы и дальше, но в столовую вошёл Пашка, и семейная идиллия закончилась. Лысая голова Пашки блестела в свете венецианской люстры, как бильярдный шар.
– Зачем ты это сделал? – указательный палец Александра, будто танковое дуло, повернулся в Пашкину голову.