Черный призрак

Лосев Владимир

— Ну… — Я задумался и понял, что в принципе профессор прав. — А что вы можете предложить для освоения космоса, кроме полета, как вы сказали, на пуле?

— Я считаю, нужно искать другие варианты путешествия по мирам. Ракеты далеко не улетят, им горючее нужно…

Я потянулся за ведром, чтобы попить холодной водички, но не успел, Сергей Сергеевич выбил его у меня из рук в длинном прыжке.

— Нельзя вам отсюда пить, юноша, опасно очень, сейчас принесу воду из дома, тогда и напьетесь.

— Почему? — просипел я. Мой голос меня

не слушался. Неожиданно как-то это получилось. Снова испугался. Уж слишком стремительно двигался этот человек с телом юноши, лицом сорокалетнего мужчины и возрастом столетнего старца.

— А вам известно, юноша, что колодец есть глаз воды, через который можно разговаривать с миром мертвых?

— Что? — У меня даже челюсть отвисла. До этого профессор не казался сумасшедшим, таким, как сейчас, хотя, если подумать, он и раньше временами был похож на не совсем вменяемого человека.

Эти странные фразы об иных мирах и о полете на пуле. Наверно, если долго жить в такой глуши, то выдумка становится реальностью, так как опровергнуть ее некому. Но последняя фраза насчет мира мертвых — это точно перебор.

— А также в нем хоронят тех, кого земля не принимает? Понтия Пилата, например, похоронили в глубоком колодце, высоко в горах, когда река Тибр не приняла его тело.

— Как не приняла? — Я даже замотал головой от непонимания. — Вы о чем сейчас говорите и главное — с кем?

— Это известный исторический факт, эко вас все-таки плохо учат, — улыбнулся Сергей Сергеевич. — В те времена было принято хоронить в воде, но тело Понтия Пилата вынесла река на отмель в паре километров ниже по течению, тогда его снова вернули в воду, но и опять река выбросила его на берег, и так повторялось много раз, пока кто-то не предложил схоронить римского прокуратора в горах в воде глубокого колодца.

— И поэтому отсюда пить нельзя? — Я ошеломленно смотрел на профессора, похоже, тот окончательно выжил из ума. Слова какие-то странные. При чем тут Понтий Пилат, Умерший пару тысяч лет назад и известный только тем, что приказал распять Христа? — А зачем тогда здесь выкопан этот колодец?

— Из этого нельзя. — Сергей Сергеевич покачал головой. — Раньше было можно, а теперь не советую, из тумана много тварей здесь бродит, не дай бог одна из них там спряталась, тогда мало не покажется. А такие случаи уже происходили и раньше. Демоны были известны во все времена, наши предки о них хорошо знали…

— Какие еще демоны? — выдохнул я, понемногу приходя в себя и глядя на профессора с опаской. — Вы меня разыгрываете? Или дело в чем-то другом?

— Например?

— В неадекватном восприятии действительности.

— А… — Профессор ненадолго задумался, потом отрицательно покачал головой. — Вряд ли я сошел с ума, но, думаю, у нас будет позже возможность выяснить это окончательно.

— Каким образом?

— Если дойдем до кордона, то многое из того, о чем я сейчас вам говорю, станет для вас понятным. Возможно, тогда

вам покажется, что с ума сошел не я, а кто-то другой.

— Кто?

— Например, вы сами, юноша. Поверьте, многое из того, что будет с вами происходить, покажется невероятным. И уже сейчас кое-что происходит, что объяснить невозможно.

— И что же это?

— Вот, например, следы этих когтей… — Сергей Сергеевич показал на бревна избушки, тем самым окончательно испортив мне настроение. — Вы можете это объяснить с точки зрения вашей науки?

— Неизвестный вид? — предположил я. — Что-то вроде Лохнесского чудовища?

— Хорошая версия, — согласился профессор, ушел в дом и принес оттуда глиняную крынку с водой. — Здесь таких чудищ хватает.

Вода оказалась холодной и прозрачной, от нее стыли зубы, и даже глотать было больно. Но, напившись, я окончательно успокоился и понял, что хочу есть. Я посмотрел на рыбу и сел к столу. Война войной, а обед по расписанию.

С ума сошел Сергей Сергеевич или нет, большой роли не играет. Мне с ним детей не крестить. Заберу то, что от меня ждут, и уеду отсюда, а он пусть балагурит, умничает, иллюзиями живет или местными страшилками… мне все равно.

Профессор усмехнулся, глядя, как я осторожно вгрызаюсь в белую рыбную плоть, боясь наткнуться на кости, потом начал есть сам.

— Не верите мне, юноша?

— Нет. — Я отвел глаза. — Пока все, что я услышал от вас со вчерашнего вечера, отдает сумасшествием. Демоны — существа мифические, их придумали наши предки, чтобы объяснить те явления мира, которых не понимали. Науки тогда еще не было, поэтому многие природные явления объясняли либо проявлением божественной силы, либо дьявольскими кознями, либо творениями его слуг — демонов.

— А бог, по вашему мнению, существует?

— Тоже выдумка. Наши предки считали, он живет на облаках, но теперь, когда вся планета просматривается сверху со спутников, все знают, что наверху никого нет. Да, кстати, за это время выяснили, что в вакууме жить нельзя, поэтому за атмосферой его тоже нет.

— Что-то я об этом уже слышал. — Профессор чуть усмехнулся. — Ницше, кажется, провозгласил, что бог умер, а до этого что-то на эту тему говорил Достоевский… Дай бог памяти, а, кажется, у него Алеша Карамазов, ошарашенный идеей, что бога может и не быть, говорит с ужасом: «Но если бога нет, значит, все позволено!..» Очень юноша по этому поводу переживал…

— Ну, вот видите, уже в прошлые века люди пришли к такому выводу.

— Да, только лучше никому от этого не стало, но спорить с вами об этом не буду. — Сергей Сергеевич съел пару рыбок и остановился, в то время как я ел и ел, вероятно, от пережитого страха. — Скоро у вас, юноша, появится возможность разувериться во всех известных вам истинах. Думаю, даже удастся убедиться в том, как нелепы ваши рационалистические и прагматические представления о мире.

— Все равно в сказки не верю…