Черный разрушитель

Ван Вогт Альфред Элтон

Конец этой словесной дуэли положил Корита.

— Я склоняюсь в пользу предложения Смита, — сказал он. — Я уже говорил, что мы имеем дело с существом, которое прекрасно понимает, что нам нельзя позволить предпринять что-либо значительное. И оно непременно внесет свои поправки в то, что мы затеем, — например, в подготовку защитного поля на всем пространстве корабля.

Капитан Лич все еще хранил молчание. Из центра управления снова раздался голос Кента:

— Как вам кажется, что тварь предпримет, если поймет, что наша оборонительная тактика опасна для нее?

— Начнет убивать. У меня нет никаких

предложений, кроме одного: собраться всем в центре управления. Но, как и Смит, я уверен, что через какое-то время чудовище проникнет и туда.

— Нет ли у вас каких-либо предложений на этот счет? — спросил капитан Лич.

— Если честно, то нет. Разве что… Нам не следует забывать, что мы имеем дело с разумным существом, которое, по нашим представлениям, относится к крестьянской стадии исторического развития и поэтому его земля и он сам — или, говоря более абстрактно, его имущество и его потомство — являются для него святынями. Он будет слепо сражаться против вторжения в его святыни. Он, подобно аграрию, привязал себя к кусочку пространства-имущества, пустил корни и холит-лелеет продолжение своего рода… — Корита помолчал, потом добавил: — Таковы вкратце мои соображения. Но как использовать его слабости, я сейчас сказать не могу.

— Я тоже не вижу, как это может нам помочь, — согласился капитан Лич, — Может быть, каждый руководитель отдела посоветуется сейчас со своими коллегами? Рапорт о всех сколько-нибудь стоящих идеях я жду через пять минут.

Гроувнор, у которого не было ни помощников, ни подчиненных, попросил:

— Нельзя ли мне задать несколько вопросов мистеру Корите, пока идут переговоры?

— Если никто не возражает, пожалуйста, — кивнул капитан Лич.

Возражений не последовало.

— Можно вас побеспокоить, мистер Корита? — спросил Гроувнор.

— А кто это?

— Гроувнор.

— О да, мистер Гроувнор. Теперь я узнал ваш голос. Прошу вас.

— Вы упомянули о том, что крестьянин с почти бессознательным упорством цепляется за свой клочок земли. Если наше существо находится на этой стадии цивилизации, способно ли оно представить себе, что у нас может быть иное отношение к своей собственности?

— Абсолютно уверен, что не способно.

— И существо будет строить свои планы, исходя из убеждения, что мы от него никуда не денемся, так как не сможем расстаться со своим кораблем?

— Да, и он прав, мы действительно не можем покинуть корабль.

Гроувнор настойчиво продолжал:

— Но мы-то с вами принадлежим к другой стадии развития, и чувство собственности мало что значит для нас. Мы ведь не станем слепо цепляться за нее?

— Я никак не могу понять, куда вы клоните, — заявил явно озадаченный Корита.

— Я пытаюсь логически развить ваши мысли и применить их к нынешней ситуации.

— Мистер Гроувнор, — вмешался капитан Лич, — я, кажется, ухватил, к чему вы ведете. Вы готовы предложить новый план действий?

— Да… — голос Гроувнора дрогнул.

— Мистер Гроувнор, — голос капитана Лича был суровым, — если я правильно вас понял, ваше предложение опирается на отвагу и воображение? Попрошу вас разъяснить его всем, — он посмотрел на часы, — до истечения пятиминутного срока.

После короткой паузы снова послышался голос Кориты:

— Мистер Гроувнор, вы совершенно правы. Мы можем

принести эту жертву без душевных терзаний. И это единственное решение!

Минутой позже Гроувнор представил свой анализ обстановки всем участникам экспедиции. Когда он закончил, первым отозвался Смит, причем почти шепотом:

— Гроувнор, вы совершенно правы! Это означает, что жертвами станут фон Гроссен и четверо с ним. Это означает, что каждый из нас приносит себя в жертву. И все равно — вы правы! Собственность — это не святыня для нас. А что касается фон Гроссена и четырех парней, то у меня не было возможности сообщить вам о своем докладе Мортону. Я провел параллель с поведением некоторых видов ос на Земле. Если я прав, то это настолько ужасно, что смерть для этих людей явится избавлением от мучений.

— Оса! — крикнул кто-то. — Согласен с вами, Смит. Чем скорее они умрут, тем лучше для них и хуже для чудовища.

— Все — в центр управления! — скомандовал капитан Лич. — Мы…

В коммуникаторе раздался быстрый, возбужденный голос. Прошла томительная секунда, прежде чем Гроувнор определил, что он принадлежит Зеллеру.

— Капитан! Скорее пошлите людей с атомометами в трюм! Я нашел их в трубе системы кондиционирования воздуха. И тварь тут, я ее удерживаю своим вибратором. Это не приносит ему особого вреда, так что спешите!

Словно пулеметная очередь посыпались команды капитана, в то время как люди кинулись к лифтам:

— Всем сотрудникам научных отделов — в выходные шлюзы! Военному персоналу — за мной, в грузовые лифты! Возможно, нам не удастся поймать или убить его в трюме. Но, джентльмены… — в голосе его появились решимость и отчаяние, — мы избавимся от этого чудовища, чего бы это нам ни стоило! Пришло время не думать о самих себе!

Икстл невольно отступил, когда человек стал вытаскивать его гуулов. Впервые острый страх поражения, подобно бесконечному мраку космоса, затмил его разум. Его первым побуждением было ринуться в самую гущу этих двуногих и разделаться с ними со всеми. Но воспоминание о мерзких сверкающих орудиях охладило его пыл. Он отступил с предчувствием беды. Он упустил инициативу. Они найдут теперь его яйца и, уничтожив их, погубят его надежды продолжить свой род, обрести новые силы с появлением других икстлов.

С этой минуты у него оставалась лишь одна цель: он должен убивать, и только убивать. Теперь он недоумевал, почему начал с воспроизведения себе подобных, а не с первоочередного и потратил столько драгоценного времени. Но необходимо оружие, с помощью которого можно было бы убивать и сокрушать все на своем пути. После минутного размышления он устремился в ближайшую лабораторию. Такого жгучего желания убивать он никогда еще не испытывал.

В то время как он работал, склонившись над машиной, его ноги вдруг ощутили, что в нестройной симфонии колебаний, обычной для корабля, что-то изменилось. Он оставил работу и выпрямился. И тут понял, в чем дело. Замолчали двигатели корабля. Гигантский космический корабль прекратил свое безудержное движение вперед и залег в черных глубинах пространства. Безотчетное чувство тревоги охватило Икстла. Его длинные проволокообразные пальцы метались подобно молниям, когда он в бешеной гонке проделывал сложнейшие операции, соединяя тонкие сочленения.