Черный рыцарь Белой королевы
Шрифт:
– Что ж, выходит, ты ошибалась.
– А я это очень, очень не люблю! – взяв со стола пустую бутылку, она внимательно изучила этикетку и поставила обратно. – Ты ведь даже не пытаешься сопротивляться!
– А зачем? Какой смысл? Кому я теперь нужен?
– Брось! Востребованность человека определяется отнюдь не узором на воротнике его плаща.
Какое-то время Руорн молчал, потом вздохнул и посмотрел на Дэлери.
– Она меня отвергла, Виан, во мне более нет Ее Силы, и во мне более не звучит Ее голос. Как мне теперь с этим жить?! Зачем? Моя жизнь лишилась и цели и смысла.
– Что мешает подыскать новые? Вернуться к другой, обычной жизни?
– Ты не понимаешь! – Руорн горестно всплеснул руками. – Я ощущал Ее присутствие сколько себя помню, каждый день, каждый час! У меня обычной жизни никогда и не было! Мне некуда возвращаться! И впереди я не вижу ничего, кроме тьмы.
– А вот этим, – Дэлери помахала перед его носом пустой бутылкой, – как я понимаю, ты пытаешься эту тьму разбавить, да?
– А тебе какое дело? – огрызнулся Руорн и отвернулся к окну.
– Ну уж нет! – Виан уперлась ногой в подлокотник и снова развернула Руорна лицом к себе. – Смотри на меня! Как ни крути, а сейчас с тобой разговариваю я!
– Ты – не Она.
– Это уж точно, я – не Она! – кивнула Дэлери. – Я с тобой церемониться не буду. Я не дам тебе спокойно смаковать свое несчастье. Если ты не возьмешь себя в руки, я тебя так отделаю – родная мама не узнает!
– Что ж, валяй!
– Не пристало так разговаривать с Верховной Жрицей, тебе не кажется?
– А какая мне теперь разница?
Некоторое время они буравили друг друга взглядами, но, в конце концов, Руорн не выдержал и уронил голову.
– Извини, Виан, я не хотел. Быть может, я специально напрашиваюсь на неприятности, чтобы кто-нибудь раз и навсегда положил конец моим мучениям, – он потер рукой лоб. – Думаю, тебе не следовало ко мне приходить, это вряд ли что изменит.
– Но ты даже не удосужился поинтересоваться, зачем я к тебе пришла.
– М-да, действительно. Так зачем же?
– Если тебе так хочется упиться до зеленых крокодильчиков, то я не стану тебе мешать, просто я считаю, что, если есть возможность, делать это надо с шиком.
– Что ты имеешь в виду?
– Я приглашаю тебя поужинать со мной.
Руорн поднял голову и подозрительно посмотрел на Верховную Жрицу, словно отыскивая на ее лице признаки опасного заболевания.
– Знаешь, – наконец пробормотал он, – будь на твоем месте кто-то другой, я бы предположил, что меня разыгрывают…
– Терпеть не могу глупые розыгрыши! – поморщилась Жрица. – Никогда не опускалась до подобной пошлости.
– …и именно поэтому мне кажется, что ты попросту рехнулась.
– Пф! А ты знаешь во Дворце хоть одного нормального человека? – она пожала плечами. – И потом, это, в конце концов, мои проблемы.
– Поужинать, говоришь? – Руорн неожиданно осознал, как он на самом деле голоден. – Честно? Только ужин? Без подвохов?
– Ну, еще непринужденная светская беседа.
– А если я откажусь?
– Да неужели?!
– М-м-м, ладно. Раз уж сама Верховная пригласила, то…
– Вот и славно! Я буду ждать тебя у центрального подъезда ровно в десять, – Дэлери наклонилась к самому лицу Руорна и провела пальцами по его заросшей щетиной щеке. – И не забудь привести себя в порядок, Бект, ты и вправду ужасно выглядишь.
Стараясь не обращать внимания на головокружение, провожаемый любопытными взглядами Руорн сбежал по ступенькам подъезда к ожидающему его черному лимузину с гербом Служителей на дверях. Нырнув в полумрак салона, он в самый последний момент сообразил кто он и где, и сел на гостевое сиденье. Швейцар закрыл дверцу, и автомобиль мягко качнулся, трогаясь с места.
Дэлери сидела в углу, плотно запахнувшись в свой плащ. Знаки отличия Верховной Жрицы тускло поблескивали, отражая уличные огни.
– Куда направляемся? – поинтересовался Руорн.
– В «Прайм».
– А чем тебе не угодил дворцовый ресторан?
– Извини, Бект, – Дэлери развела руками, – но в верхний зал тебя бы не пустили.
– Ах, да, – спохватился тот, – никак не привыкну.
– Зато, если задуматься, теперь перед тобой открыты многие ранее недоступные двери, – Жрица кивнула на окно. – У любой медали всегда есть оборотная сторона.
Руорн коснулся кнопки на двери, опуская затемненное стекло. В машину ворвался порыв холодного воздуха, принеся с собой шум и запахи города.
– Забавно, – обронил он, глядя на проплывающие мимо ярко освещенные витрины.
– Что именно?
– Этот мир, там, за окном, – Руорн перевел взгляд на свою спутницу, – для меня он словно вывернулся наизнанку. Я всю жизнь смотрел на него с этой стороны, не вдаваясь в детали и не особо интересуясь судьбами его вечно суетящихся обитателей. И вдруг оказывается, что я – один из них. Это я там бегу куда-то по своим, приземленным делам, озабоченный своими бытовыми проблемами и провожаю взглядом блестящий черный лимузин, проплывающий мимо, гадая, навстречу каким великим свершениям мчатся его пассажиры. А они, оказывается, едут в ресторан, чтобы банально упиться там до поросячьего визга.
Бывший Советник горько рассмеялся. Дэлери следила за ним из-под полуопущенных век. Она с неподдельным интересом наблюдала за проявлениями эмоций на лице Руорна, эмоций, которые ранее оставались укрытыми глубоко под внешней монолитной броней Служителя. Бекташ всегда напоминал ей живую машину, хладнокровную, расчетливую, циничную и даже жестокую, когда потребуется, никогда не рефлексирующую, никогда не отвлекающуюся на пустые переживания и угрызения совести.
Горечь, смех, печаль, удивление – если в глубине души Руорн и испытывал какие-либо чувства, то все они оставались глубоко внутри, даже мельчайшей рябью не проявляясь на поверхности. Но сейчас, когда защитная оболочка оказалась сброшена, он словно заново открывал для себя простые человеческие переживания. И наблюдение за происходящими с ним переменами представляло невероятный интерес.