Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной
Шрифт:
Вступление. Переходя черту
Линия фронта: 19 мая 2001 года
Нам предстояло пересечь несуществующую границу. Но это, наверное, один из самых непроницаемых рубежей в мире. Через несколько километров после азербайджанского города Тертер дорога обрывается в пыльном поле. Солдаты блок-поста азербайджанской армии преградили нам путь. Ветер трепал лоскуты камуфляжа, вперемежку с пучками сухой травы прикрывавшие ограждение из колючей проволоки.
Отсюда в сопровождении полковника азербайджанской армии Эльхана Алиева мы – группа западных и российских журналистов и дипломатов – отправились на ничейную
Переход через линию фронта между позициями азербайджанцев и армян Нагорного Карабаха должен был не только стать символом достигнутого во Флориде успеха, но и придать мирному процессу дополнительный импульс. Увы, к тому моменту, когда мы дошли до линии фронта, вопрос о заключении мира успел сойти с повестки дня.
Никто не пересекал эту черту с мая 1994 года, когда было подписано соглашение о перемирии, фактически закрепившее военную победу армян в ходе продолжавшихся два с половиной года полномасштабных военных действий. С того момента линия прекращения огня постепенно стала превращаться в 200-километровую стену из мешков с песком и заграждений из колючей проволоки, разделившую Южный Кавказ надвое.
Полковник Гусейнов был одет в аккуратную камуфляжную форму, темные очки скрывали глаза. В то утро, по его словам, на границе произошла перестрелка, но никто не пострадал. Некоторые члены нашей группы надели пуленепробиваемые жилеты. На голове у российского посредника Николая Грибкова красовалась кепка с надписью "New York Yankees". Кто-то пошутил, что окажись по ту сторону армянский болельщик извечного соперника "Янкиз" – бейсбольной команды "Mets" – Грибков мог бы получить пулю в лоб.
Полковник повел нас в обход мимо стены из мешков с песком к узкой проселочной дороге, которую разминировали в то утро его солдаты. Наверное, наша процессия смотрелась странно: под неумолчное птичье чириканье в сторону ничейной земли шли люди с "дипломатами" в руках, некоторые катили чемоданы на колесиках. По краям дороги, в этой мертвой зоне, высились почти в человеческий рост белые и пурпурные цветы чертополоха.
Минут через пять мы добрались до "врага" – группы армянских солдат, дожидавшихся нас на дороге. Они были одеты почти в такую же камуфляжную форму, что и Гусейнов и его люди, с той лишь разницей, что кепи у них были квадратные, а у азербайджанцев – круглые, и на груди у армян виднелись нашивки с буквами "НКР", аббревиатурой названия непризнанной Нагорно-Карабахской Республики. С ними была группа наблюдателей из Организации по Безопасности и Сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Нам предложили легкую трапезу, состоявшую из армянского пива и бутербродов с черной икрой – дипломатично составленной комбинации кулинарных достижений двух воюющих сторон.
Высокий мужчина с седеющими висками представился командиром армянского отряда Виталием Баласаняном. Не глядя друг другу в глаза, они с Гусейновым обменялись секундным рукопожатием. Мы поинтересовались, не встречались ли они раньше. "Возможно", – ответил Гусейнов, давая понять, что их встреча вполне могла состояться на поле боя.
Командиры противостоящих подразделений не имели между собой никаких контактов вообще, хотя наличие телефонной связи могло бы помочь снизить потери с обеих сторон (около тридцати человек ежегодно погибали в результате пограничных перестрелок). Не хотели бы они протянуть телефонный кабель через линию фронта? Баласанян ответил, что это было бы полезно, но Гусейнов сказал, что это не в его компетенции. Чуть раньше он назвал вооруженные силы карабахских армян "армянскими бандформированиями".
Далее, на втором отрезке пути до армянских позиций, нашу группу сопровождал Баласанян. Перед нами высились поросшие голубым лесом горы Карабаха. Осознание немыслимого парадокса шокировало. Из-за того, что линию прекращения огня невозможно пересечь, сегодня попасть в Нагорный Карабах можно только через Армению. За четырнадцать месяцев в 2000-2001 годах, я многократно переезжал из Азербайджана в Карабах и обратно.
Каждый раз мне приходилось проделывать сотни километров – то на машине через Грузию, то на самолете через Москву. А теперь, за считанные минуты пройдя пешком от расположения одной стороны до расположения другой, я поразился, логичности именно этого маршрута: ведь на карте, что ни говори, они соседствуют друг с другом.
Поспешное рукопожатие на ничейной земле было единичным случаем, когда, азербайджанец и армянин, преодолев гигантскую историческую и политическую пропасть между обоими народами, сделали шаг навстречу. На той дороге столкнулись две версии истории.
Если послушать армян и азербайджанцев, то все дело в водоразделе между христианами и мусульманами, армянами и турками, Западом и Востоком. Беда в том, что никто не может решить, где же все-таки проходит этот водораздел. Для азербайджанцев захват армянами Нагорного Карабаха явился ничем иным как вражеской оккупацией, армяне же считают случившееся торжеством исторической справедливости.
Нельзя переоценить культурное и символическое значение Нагорного Карабаха для обоих народов. Для армян Карабах -историческое прибежище армянских князей и епископов, последний форпост христианской цивилизации на переднем рубеже восточного, тюркского мира. Азербайджанцы считают его колыбелью своей культуры, откуда вышли талантливейшие музыканты и поэты. История Армении становится неполной без этого анклава, без его монастырей и крепостей князей-горцев; география и экономика Азербайджана теряют свою полноценность без Нагорного Карабаха…
А тем, кто в 2001 году, стоял на разбитой фронтовой дороге, ситуация представлялась иначе: огромным клубком противоречивых факторов, который американцы, французы и русские пытались каким-то образом распутать. В течение семи лет армяне безраздельно владели почти всей территорией Нагорного Карабаха, и прилегающих к нему азербайджанских районов – что в общей сложности составляло около 14% международно признанной территории Азербайджана. Сотни тысяч азербайджанцев были изгнаны с родных земель.
В ответ Азербайджан наглухо закрыл границу с Арменией. В знак солидарности с братской тюркской нацией то же самое сделала и Турция. Если принять во внимание нестабильность транспортных коммуникаций, идущих через Грузию, и малопригодную для крупных перевозок границу с Ираном – можно сказать, что Армения фактически оказалась в кольце экономической блокады.
В результате возникла ситуация медленного самоубийства, когда в надежде получить для себя преимущество в переговорном процессе, каждая из сторон наносила другой как можно больший ущерб, пусть даже она сама при этом страдала.