Черный сектор. Анабиоз
Шрифт:
Брат пришёл сам. Наверняка охрана стояла и во дворе, и в подъезде, но в квартиру он пришел сам. Открыл дверь своими ключами, чтобы сразу дать понять: ситуация под его полным контролем.
Тася только что вышла из душа и столкнулась с ним в своём собственном коридоре. Лицо брата было невозмутимым, он не сказал ни слова, только в упор смотрел своими глазами – серыми, как сталь.
В крошечной квартире некуда было уйти. И никак было не сбежать.
Но Тася решила попытаться. Не прямо так, в халате и без вещей – это было бы глупо. Просто, увидев брата, она поняла, что и пусть. Рано или поздно она сбежит снова! Ему не остановить
Видимо, на её лице что-то такое отразилось, потому что брат разозлился. Широкие брови сдвинулись на переносице, а губы сжались.
Тася всегда старалась его не злить, но в этот раз за собой не уследила.
Впрочем, сразу брат ничего не сказал.
Тася уехала с ним, конечно же – другого варианта не было, и спокойно приняла то, что снова оказалась взаперти. Ерунда какая после того предательства, которое она пережевала и выплюнула. Да и вообще… в каком-то смысле она была рада видеть брата. По возвращении Тася первым делом присмотрелась к нему и попыталась поговорить по душам. Сказала, что брат прав, и люди предают. И это больно. Но она сильная… и он сильный, потому они должны жить, не цепляясь друг за друга. Рядом, но не как сиамские близнецы. И что он тоже может быть счастлив, завести семью и детей. Они могут стать по-настоящему близкими людьми!
Однако брат отказался переходить на диалог взрослых. С Тасей он обращался исключительно как с неразумным ребёнком и наказывать продолжал так же – по-детски. Отключённым интернетом, запретом выходить из дома и лишением карманных денег.
Значит, снова бежать. Ну, ничего, думала Тася. Один раз сбежала – снова убежит. Что тут сложного? Главное, выбрать подходящий момент, а она выберет, к гадалке не ходи.
Тася была совершенно спокойна. Брат это видел, скрежетал зубами и молчал.
А потом однажды он вернулся вечером и улыбнулся Тасе. Так, что у неё кровь похолодела. У брата всегда было жёсткое лицо, но только после того, как Тася выросла, она поняла, что брат вообще не бывает добрым. Наверное, поэтому он так успешен в бизнесе.
– Завтра ты идёшь на обследование, – сказал брат.
– На какое?
– Медицинское. Ты давно не проходила диагностику.
Что верно, то верно. Тася не была в больнице с момента своего побега. А до этого бывала регулярно. Брат тщательно следил за своим здоровьем и, разумеется, за здоровьем опекаемой сестры.
– Хорошо, – Тася пожала плечами. Ну, обследуют, и ладно.
Правда, на обследование ушло почти два дня. Чего только с Тасей не делали! Что-то она не припоминала раньше такой масштабной диагностики. Но врачи были разные, настроены серьёзно, вряд ли брат мог подкупить для каких-то своих целей целую клинику.
Тася терпеливо выдерживала все процедуры: и забор анализов, и всякие аппараты, которые просвечивали её, прослушивали и, кажется, даже мысли её читали. Отвечала на множество вопросов, вплоть до самых дурацких. Пила все таблетки и микстуры, которые ей давали. Как бы Тася ни относилась к брату, она знала, что навредить ей физически он не сможет.
Когда обследование закончилось, и Тася вернулась домой, ей даже стало скучно. Кроме книг и сериалов, заняться было абсолютно нечем. Ну, временами она готовила, купалась в бассейне или загорала, а по вечерам ходила по саду и улыбалась гномам, по которым скучала. Но и всё.
Три дня спустя брат приехал сразу после обеда, хотя с работы возвращался всегда ближе к ночи. И он выглядел так… необычно, взволнованно, что Тася бросилась ему навстречу. Что, если брат… что, если его не станет? Он же просто человек! Его могут убить, в конце концов, – с его характером это немудрено. И хотя у них свои разборки, смерти брату она не желала!
– Тася, – сказал брат, с трудом поднимая на неё глаза. – Нам нужно поговорить.
В кабинете брата она села в мягкое кресло напротив стола, а он – на своё обычное место во главе, потом вынул из кармана и разложил на столе несколько бумаг.
– Ты не знаешь, почему не стало родителей? – вдруг спросил брат.
Тася рьяно замотала головой. Чувствуя внутренний трепет, она нервно сглотнула. Никогда прежде брат не заводил таких разговоров, а значит, дело серьёзное.
– Они были больны. Оба. Смертельная наследственная болезнь. С вероятностью семьдесят процентов передаётся детям. Это заболевание нервных узлов. В детстве и юности не прогрессирует. А после тридцати начинается угасание… медленное, болезненное и неизлечимое. Родители… умерли сами, по своему желанию. Ты не знала, но последние два года перед смертью они жили на обезболивающих и однажды просто не выдержали. Просто решили всё это остановить, не мучиться, – брат сжал челюсти. – У меня болезни нет. А у тебя – есть.
У Таси медленно отвалилась челюсть.
– Что? – спросила она.
– Я надеялся – пронесёт. Но результаты показывают, что не пронесло.
Брат указал на бумаги и… Тася не поверила своим глазам – его рука задрожала.
– Что это значит? – спросила Тася.
– Ты больна. И уже давно. Из-за твоего поведения мы упустили начало болезни, когда её ещё можно было замедлить. Время упущено. Болезнь прогрессирует. Ты должна была заметить признаки – беспричинную слабость, боли в разных частях тела, тошноту и головокружение. Самое плохое – болезнь прогрессирует очень быстро. Скоро начнётся вторая стадия. Боли. Потом будет отказывать кишечник. Депрессия, помутнение сознания, суицидальные попытки. Всё, что было у родителей.
Тася осталась сидеть на месте, оглушённая новостями. А брат вдруг уронил голову на руки. Она никогда не видела брата таким… слабым. Таким сдавшимся. Его вид даже ненадолго отвлёк Тасю от собственной судьбы. Но потом осознание навалилось… погребло её под собой. Из глубин памяти всплыли родители… бледное лицо матери, которое постоянно кривилось от боли. Отец, каждое движение которого было медленным и осторожным. Постоянное отсутствие родителей, которые «устали» или «ещё спят». Медицинская аппаратура, которой забиты их комнаты. Всё это появилось из памяти, будто только и ждало, когда его позовут.
У Таси будет такая же? Своя личная больничная палата?
Медленная, болезненная смерть?
Она сглотнула.
– Ты поэтому не заводишь семью? – прошептала она.
– Да. Я здоров, но я носитель. Я сделал вазэктомию, но кажется, даже этого мало.
Впервые брат раскрылся настолько. Тася сжала дрожащие губы.
– Ничего. Ты не виноват. Никто не виноват.
Он остро взглянул на Тасю.
– Они виноваты.
– Кто они?
– Родители. Знали, что больны, и всё равно завели детей. Ну, меня, может, и по глупости, по молодости и незнанию. Но ты… они ведь были взрослыми, всё уже понимали. Даже я уже всё понимал. Я просил мать… избавиться от тебя. Но ты всё равно родилась.