Шрифт:
Глава 1
Кислый век
Всё всегда заканчивается. Даже страх. Как бы ты ни боялся, но если в моменты самого дикого ужаса твоё сердце не остановилось, и ты выжил – значит, страх тоже рано или поздно закончится.
А вот что произойдёт после того как страх закончится, никто не знает. Возможно, на его место придёт нечто другое. Или там, в этом самом месте, останется зияющая пустота.
Ваське казалось, она внутри пустая. Хотя по факту всё было совсем наоборот.
В последнее время ей вдруг приходили в голову необычные мысли. Например, что она может
Чего может хотеть девчонка, которая входит в десятку самых богатых невест мира? Можно только догадываться.
Возможно, она хочет вечной жизни. Единственного, чего не хватает людям, которые владеют всем остальным. Вечной жизни и молодости.
Или она мечтает покорять сердца мужчин одним лишь взглядом. И наслаждаться их падением, и ходить по их трупам, пинать их носочком своей туфельки.
Или не против доказать всему миру, что она – талантливая певица или актриса, которая выбилась бы в люди, даже если бы пришлось родиться в бедной семье.
Так чего может хотеть такая девчонка? Можно только догадываться…
Васька всегда хотела лишь одного: чтобы на двери её комнаты был замок.
Она, наверное, привыкла к этим ночным посещениям отца. Они случались столько, сколько Васька себя помнила. С самого раннего детства. Стоило заснуть, как он появлялся, настежь распахивал двери, врывался в комнаты и включал свет. А потом пинал игрушки, если те оставались неубранными.
– Вставай!
Васька послушно выползала из-под одеяла, становилась босыми ногами на пол, опускала голову так, что спутанные волосы закрывали лицо, и ждала.
– Что выучила сегодня? Ну? Чего добилась? Я слушаю.
Он садился в кресло и притворялся, будто бы расслабился. Но каждую секунду только и ждал, когда Васька срывающимся голосом скажет что-нибудь не то. А она всегда говорила что-нибудь не то. Не важно, какие слова она произносила – хватало всего нескольких.
И отец вскакивал и начинал орать.
Васька – тупая ослица от такой же тупой матери. Эта наследственность, черти её дери! Проклятущая наследственность! Позор! Вечный позор! Она никогда не станет умной. Это его кара – дочь, которая позорит отца. Вечное пятно в его роду. Она не может учиться. Она не занимается спортом. Не поёт и не танцует, не рисует милые родительскому сердцу рисунки. У неё нет никаких талантов. Непонятно, как у него могла родиться такая серая и невзрачная дочь!
Последние слова он всегда повторял с отвращением и вселенским разочарованием.
Потом уходил и с силой хлопал за собой дверью.
Васька после этого ещё долго стояла посреди комнаты, хлюпала носом и стряхивала слёзы с ресниц. Правда, чем старше она становилась, тем меньше оставалось воды в глазах.
Наверное, это, и правда, её вина – то, что она такая плохая дочь. А отец имеет право злиться, ведь других детей у него никогда не будет. Что-то случилось, когда он был совсем молод, произошло какое-то несчастье – и он лишился возможности получить потомство. К тому времени одна из его любовниц выяснила, что беременна. В другой ситуации она просто прервала бы беременность, но теперь выиграла карт-бланш. Денег, которые она получила за рождение и передачу отцу ребёнка, ей хватало на безбедное существование до сих пор, хотя прошло уже более двадцати лет. Когда Васька была подростком, она пыталась найти мать… но та не отвечала на сообщения, а просто помещала Ваську в чёрный список. Во всех сетях, раз за разом. Она жила своей жизнью, прошлые дети её не интересовали.
Отец очень хотел мальчика. Но родилась Васька. И даже с этим он бы смирился, как сам не единожды говорил. Если бы единственный ребёнок не оказался откровенно тупым, некрасивым и не позорил отца одним своим существованием. И хуже всего – других попыток у отца не будет. Всё провалено, ему некому оставить своё состояние, некому продолжить род, а значит, жизнь прожита зря.
Тяжело знать, что ты не такая, как нужно. Что ты не оправдала ожиданий и из-за тебя собственный папочка несчастлив.
И, наверное, очень стыдно так думать, но Васька всем сердцем хотела не стать хорошей, чтобы папа был доволен, а замок на дверь, чтобы он не смог больше приходить к ней и устраивать эту моральную порку.
Пожалуйста, что угодно, только не это!
Но устанавливать замок ей было категорически запрещено. Несколько попыток заговорить об этом были прерваны решительно и грубо. Никогда. Замка на её двери не будет никогда – и точка!
И Васька каждый вечер ложилась спать, смотря на дверь, которая вот-вот распахнётся.
Странно, что именно эти воспоминания всё чаще приходили в последние дни. Раз за разом, всё в больших подробностях. Рубашка отца, всегда белоснежная и отглаженная, тёмно-серые классические брюки без единой пылинки. Квадратная челюсть, красное от злости лицо и невероятно холодные зеленые глаза. Память то и дело подбрасывала ей новые детали. Вероятно, потому, что Васька слишком много времени проводила без дела. Просто сидела у ручья и смотрела, как течёт вода. Она раньше и представить не могла, что это незатейливое занятие может быть таким увлекательным. Часами. Она смотрела на воду буквально часами. И не могла насмотреться.
В голове было легко и пусто.
Она ведь привыкла, что проблемы решаются без её участия. И тут всё решится само собой. Кто-нибудь найдёт базу, еду носят, а с некоторых пор ещё и с ней самой некоторые носятся как с писаной торбой. Зои не бросит.
Понять, что проблемы, как обычно, кто-нибудь решит, было просто. Так случается всегда. А вот понять, что тебя не оставят одну, даже учитывая, что твоя дорогущая краснокаратная банковская карта тут ровным счётом ничего не стоит… Что люди могут помогать тебе просто потому, что это правильно… в это поверить было очень непросто. После всего, чему учил отец. После всего, чему учила жизнь… Но Васька смогла. И успокоилась. И подумала: может, всё же человечество не такое уж и гнилое. Может, оно ещё как-нибудь себя реабилитирует.