Черный смерч
Шрифт:
Бекки, узнав об увольнении Удама, очень огорчилась. Но индонезийский ботаник успокоил девушку. В прошлом, до работы в ботаническом саду, куда его пригласили как крупного знатока целебных свойств местных растений и насекомых, он был фельдшером, пользовавшимся огромной популярностью. Он согласился пойти работать в ботанический сад, надеясь, что новая должность даст ему возможность помочь своему многострадальному народу. Он ошибся: администрация сада запретила ему частную врачебную практику. А наука в руках голландских дельцов была наукой для нужд эксплуататоров. Надо было сразу же, когда он понял, что подобная работа не оправдывает его надежд, оставить должность и служить народу. Но он все колебался. Играли роль и высокая оплата,
Приехав на прием к Ван-Коорену, Ганс Мантри Удам попробовал было узнать о советских ученых у де Бризиона, но тот поспешно заявил, что ничего не знает. Спрашивать Луи Дрэйка Мантри Удам не посмел. Лифкен не пожелал ответить ему на вопрос и повернулся к нему спиной. Что же касается членов комиссии Ихары, Сандерса и Перси Покета, то их почему-то не было.
Часы пробили десять. Луи Дрэйк, сидевший в группе дельцов, рядом с разодетой Анной, нервно вскочил и снова сел.
– Странно,- заметил Ван-Коорен.- Почему так запаздывают остальные члены вашей комиссии? Надо опять позвонить в гостиницу.
– Я звонила,- отозвалась Анна.- Их там нет. Видимо, случилось что-то экстраординарное. Надо еще немного подождать.
Ван-Коорен встал и отозвал в сторону Луи Дрэйка.
– Маркиз,- сказал он,- у нас не принято заставлять гостей так долго ждать. Это неприлично!
– А прилично начинать торжественный обед по случаю окончания работы комиссии, когда отсутствует большинство членов комиссии?
Луи Дрэйк подошел к Анне, молча взял ее за руку и так же молча повел к дверям. Анна встретила удивленные взгляды гостей, но сдержалась. Зато наверху, в зимнем саду у фонтана, Анна дала волю своему гневу.
– Если ради коммерческих комбинаций,- сказала она,- я согласилась на тайный брак, то почему ты так бесцеремонно хватаешь меня за руку и тащишь, как солдафон?
Она долго говорила в этом духе, но Луи Дрэйк не слушал ее. Он молча шагал по комнате. Анна села на диван.
– Я уеду!
– заявил Дрэйк.
– Милый, я не хотела тебя оскорблять, но пойми...
– К черту мелочи!
– заорал Дрэйк.- Я говорю, что уеду на поиски! Скотт ошибиться не мог. Он в бешенстве, что эта девчонка, Бекки Стронг, водила его за нос. Надо было сразу накрыть Бекки Стронг. Можно было ее не убивать - Пирсон запретил ее убивать,- но можно было накрыть и этого Лендока и советских ученых, словом - всю их банду!
– Но друзей мира - десятки и сотни миллионов!
– возразила Анна, никогда не терявшая головы.- Тебе надо было сразу взять все дело в свои руки, а не передавать Сандерсу. Может быть, советские ученые погибли на острове от напалма. Ведь доложили о каких-то человеческих криках.
– Это местное население!
– досадливо отмахнулся Дрэйк.- А их лодку видели уходившей в море.
– В воде ее бомбили,- заметила Анна.
– Но хоть щепки остались бы? Если бы агент Скотта, этот Бен Ред, не исчез, Юный Боб сразу нашел бы тайный причал партизан, и дело с концом.
– Подождем,- сказала Анна.- Может быть, твои люди давно уже сожгли этих советских ученых и ты напрасно волнуешься. Иди сядь рядом. Я не хочу громко говорить.
Луи Дрэйк продолжал стоять.
– Шайка Юного Боба,- соображал он вслух,- уехала вчера в полночь. Прошел день, и их нет. Настал вечер - их все нет. Не могу же я начинать торжественный обед в честь комиссии, если из одиннадцати присутствуют четверо!
– Но ведь прием только предлог: мы тайно празднуем нашу свадьбу,напомнила Анна.- Садись же рядом со мной!
Дрэйк сел, недовольный, с нахмуренным лицом. Они сидели в разных углах дивана и отнюдь не напоминали счастливых молодоженов.
– Ну, сядь ко мне, милый!
– попросила Анна.
Дрэйк нехотя подвинулся ближе.
Анна обвила его шею левой рукой и, упершись лбом в его голову, зашептала на ухо:
– Не волнуйся, милый! Ихара явится, и ты громогласно потребуешь объяснений причины задержки. Он сообщит то, что явится потрясающей сенсацией. Я скажу, что лично предупредила советских ученых, чтобы они не ездили на остров, так как против вредителей применяют средство исключительной силы - "Эффект Стронга". Я скажу, что предупредила их о том, что каждый человек, имевший соприкосновение с "эффектом", становится разносчиком заразы и подлежит уничтожению ради блага человечества. Эти мои слова слышал преподобный Скотт, он был в машине при моем разговоре с Анатолием Батовым... Советские ученые поехали тайно, ночью! Зачем? Изучить явление? А почему они об этом не предупредили, не известили властей? Дальше! Они не вернулись в гавань. Значит, у них есть тайные планы. И вот их находят в лесу с возбудителем "Эффекта Стронга". Значит, они хотели совершить тайную диверсию. С какой целью? Может быть, затем, чтобы приписать это американцам? Советских ученых задержали: они пытались бежать. Печальная необходимость заставила предать их тела огню. Так вся эта скандальная история с филиалом Института Стронга будет скрыта.
– Ты гений, Анна!
– в восторге отозвался Дрэйк, отстраняя ее руку.Садись сейчас же за стол, напиши все это,- я передам Скотту. У него зашифруют, и завтра же "Сияющий Эдди" напечатает об этом во всех американских газетах! Пирсон не раз говорил мне: ложь должна быть чудовищной!
Так они и сделали. Все же, когда пробило одиннадцать часов и ждать больше было невозможно, Анна, с согласия Дрэйка, распорядилась пригласить гостей за стол.
3
Торжественный обед начался речью преподобного Скотта, поблагодарившего Анну за голландское гостеприимство и поздравившего маркиза Анака с благотворной деятельностью комиссии. Поэтому Скотт поднял тост за гостеприимную Анну и энергичного маркиза Анака. Это было скрытое поздравление молодоженов. Все дружно выпили шампанское за здоровье этой пары. Старик Ван-Коорен так расчувствовался, что даже прослезился, поцеловал дочь и долго тряс руку маркизу Анака.
Преподобный Эмери Скотт продолжал свою речь. Он благодарил комиссию за беспристрастное суждение, выразившееся, по его мнению, в том, что она сумела избежать политической тенденциозности и поняла, что нет никаких заразителей, а все во власти божьей (Скотт имел в виду выводы, опубликованные без ведома советских делегатов). Если бог посылает за грехи кару на людей, то надо смирить гордыню и соблюдать заповеди, иначе восторжествует дьявольское семя. А так как все в руках божиих и не хватает ни сил, ни средств справиться с вредителями, то мудрость подсказывает смирение. Если Синдикат пищевой индустрии станет старшим братом "Юниливерс", то это перст божий... Много еще в этом духе говорил Скотт.
Ван-Коорен в своей речи тоже выразил благодарность комиссии и согласился, что никаких агентов-заразителей не было и что действительно все в руках господних, как позволил выразиться преподобный Скотт. И он, Ван-Коорен, благодаря деятельности комиссии перестал заблуждаться и готов принести свои извинения Аллену Стронгу за недоверие к деятельности его института, столь благотворно помогающего народам. А если некоторые (тут Ван-Коорен бросил гневный взгляд на Ганса Мантри Удама) посмели от его имени обвинить Институт Стронга, то это сделали подкупленные лжецы. И единственная польза от этого клеветнического выступления - это присутствие комиссии, благодаря чему он мог познакомиться с маркизом Анака. Ван-Коорен даже задохнулся от такого длинного периода. Это не помешало ему с не меньшим жаром призвать громы и молнии на головы тех, кто видит причину бедствий в конкуренции фирм, в существующем строе, кто не содействует гармонии промышленного процветания (намек на советских ученых).