Черный сокол

Сапронов Евгений

– Да что ты такое речешь, боярин! – возмутился мужик. – Ты глянь, стены-то какие! – он махнул рукой в сторону мощных укреплений.

Коломна была окружена глубоким рвом, за ним возвышался вал с «заборолами» наверху. Как возводились подобные укрепления, Горчаков знал из книжек. Сначала вплотную, один около другого, ставились трехэтажные срубы. Этажи в них были высотой по два с половиной метра. Срубы делились на отдельные комнаты, большая часть которых заполнялась землей, но некоторые оставались пустыми, образуя «внутривальные клети». Верхний этаж землей не

засыпали и покрывали двускатной крышей из толстых досок. На последнем этапе строители копали перед укреплением ров, а землю сыпали перед деревянной стеной. Чтобы вал сохранял крутизну и не расползался, его армировали дубовыми бревнами. Получалось деревянно-земляное укрепление. Срубы засыпались до второго этажа включительно, а третий возвышался над валом и назывался «заборола».

«В целом вид грозный, – подумал Олег, покосившись на город. – Да только у монголов есть китайские камнеметы. Их поставят в несколько рядов, и на укрепления обрушится град из огромных камней и кувшинов с горящей нефтью. Это будет продолжаться сутками, день и ночь. До тех пор, пока от «заборол» ничего не останется. А потом начнется штурм. Монголы будут гнать на стены отряды, набранные из покоренных народов, волна за волной, пока сопротивление защитников не будет сломлено. Сами они полезут в город на последнем этапе, когда начнется охота за добычей и женщинами».

Горчаков остановил крестьянина шагах в семидесяти от городских ворот – самого слабого места укреплений. Здесь вал разрывал проход, защищенный только деревянной башней, которую китайские девайсы сперва издырявят камнями, потом зальют горящей нефтью, а когда прогорит гигантский костер, дорога в Коломну будет открыта. «У города нет шансов», – подумал Олег.

– Монголы в Китае и не такие города брали, – сказал он, обернувшись к подошедшим крестьянам.

Завидев, что какой-то воин остановил последние сани, остальные мужики тоже натянули вожжи и стали собираться вокруг подозрительного чужака, за ними подтянулись и женщины.

– А где он, сея Китай, есмъ? – выглянула из-за узлов девчушка с гусем.

– Там, на восходе, – махнул рукой на восток Горчаков, – верст, наверное, с пять тысяч до их стольного града отселе будет.

– О-го-го, – недоверчиво зашумели крестьяне.

– А ты истину ли глаголешь, боярин? Или ты бывал в тоеже краях? – Из толпы на передний план ужом выскользнула верткая круглолицая молодка с отчаянными искорками в карих глазах и, подбоченясь, одарила Олега таким взглядом, что только держись! Разврат, одним словом. Видать, приглянулся ей добрый молодец.

Горчаков в Китае не бывал, но не говорить же, что стены китайских крепостей он по телевизору да на картинках в мониторе видел.

– Родич мой там бывал, все своими глазами видел и мне на словах передал, – нашелся Олег. – Стены в городах китайских высоки и из камня сложены. Татары же все те города взяли и пусту сотворили. Эти стены, – указал он на Коломну, – их не остановят. Послушайте моего совета: поезжайте вы отсюда в Москву, но и там не задерживайтесь, двигайтесь далее на Тверь, а оттуда до Новгорода.

Этой зимой только в Новгороде сможете опасность переждать.

– Дык осады, может, и не будет, – подал голос невзрачный бородатый мужичонка, – вон, войско какое могучее собралось, – он указал на раскинувшийся перед городом лагерь, – нешто не обороните вы нас? Нешто не погоните татар?

– На нас не надейтесь, – жестко ответил Горчаков, – мы ныне вам не защита.

– Это отчего же? – не понял крестьянин.

– Да оттого, дурень, – обозлился Олег, – что побьют нас тут всех! Пока еще не поздно, бегите в Новгород!

После этих слов он развернулся и пошел вдоль обоза, а растерянные мужики торопливо уступили ему дорогу.

В воротах стояла усиленная стража из десятка воинов с копьями и щитами, у троих на поясах висели мечи. Горчакова не задержали и ни о чем не спросили. Он беспрепятственно прошел по деревянному коридору под башней и очутился в городе.

На узких извилистых улочках было тесно: шли по своим делам горожане, ехали груженные дровами, мешками и сеном сани – город, как видно, готовился к возможной осаде. Из окрестных сел и деревень сбегались крестьяне. Они везли пожитки и гнали скот. Олег дважды отступал к заборам, пропуская сначала отару овец, потом стадо коров.

– М-да, планировкой тут и не пахнет, – констатировал Горчаков, вышагивая по деревянному тротуару, проложенному с одного края. – Ну вот это что за безобразие?

Улица в очередной раз вильнула, выписывая что-то вроде буквы «S» и огибая заостренный частокол высотой Олегу по плечо, за ним виднелся деревянный терем с башенкой, явно принадлежавший какому-то боярину.

– А шнур натянуть и по нему колья вкапывать – это что, так сложно? – возмущался Горчаков, закладывая вместе с улицей крутой вираж вокруг кривой ограды.

Обойдя боярское подворье, он наконец оказался на городской площади. В ее центре прямо перед Олегом возвышался белокаменный собор с фронтонами в виде трех арок. За ними из центра кровли поднималась круглая башня, увенчанная низким куполом в византийском стиле. На левом конце площади Горчаков увидел деревянную церковь, окруженную какими-то строениями, и решил, что это монастырь. Справа размещалась княжеская резиденция.

– Ну вот, хоть у князя забор ровный, – удовлетворенно отметил Олег.

Место между княжеским двором и храмом было отдано под торговлю. По краям площади тянулись ряды магазинчиков. «Или ларьков?» – Горчаков затруднялся с классификацией этих строений. Они представляли собой срубы с узкими, как амбразуры дотов, окошками под самой крышей.

К слову, во всех деревенских и городских домах, до сего момента виденных Олегом, окна были точно такими же. Он даже помнил, что они назывались «волоковые».

Самый большой из срубов-ларьков был на глаз два на два метра. Двускатные крыши продолжались навесами, под которыми стояли столы-прилавки. За ними прохаживались купцы, поправляя и перекладывая товар. Как догадывался Горчаков, на этой площади в основном торговали прямо с саней.