Черный сокол
Шрифт:
– Так! А вот с этого места давай поподробней! – поднял указательный палец Олег. – Как отпустили? Просто развернули и дали пинка или как-то иначе объяснили, что вы можете уйти?
– Зачем пинка? – пожал плечами Берислав. – Толмач с ними был, по-нашему говорил.
Чего-то такого Горчаков и ожидал. Обещая князьям допросить пленного монгола, он имел в виду как раз этот вариант. Олег просто прикинул, где в монгольской армии могут быть переводчики, и пришел к выводу, что в трех местах они обязательны. Один переводчик должен неотлучно находиться при ханской ставке. Еще монголы отбирали ремесленников и заставляли пленных выполнять осадные работы. Ни то ни другое без толмача невозможно. Ну и в разведке обязательно должен
– И что этот толмач вам сказал? – спросил Горчаков, который уже начал кое-что подозревать.
– Сказал: идите в Коломну и всем говорите, что татарскому царю девяносто девять народов уже покорились. Теперь и Русь тоже должна ему подчиниться. Еще сказал, что все должны падать ниц и целовать копыта монгольских коней, – при этих словах Берислав зло сверкнул глазами, – а напоследок толмач сказал, что всех непокорных ждет участь жителей нашего села.
– Опиши мне его, – задумчиво попросил Олег, – какой он из себя?
– Он не из этих, не из татар-монголов, – уверенно заявил Берислав, – у них морды плоские и безбородые, носы приплюснуты. А у толмача носище, будто клюв у орла, здоровенный и крючком. И борода у него знатная: черная, курчавая. На голове шапка острая, а вокруг нее материя намотана.
«Купец из Хорезма, – подумал Горчаков, – они там все монголам служили. Бизнесмены хреновы! За возможность торговать с выгодой Родину продали! И народ свой! Шакалы!»
Олег почувствовал, как в груди у него закипает ярость, как по венам бежит уже не кровь, а жидкий огонь, и в душе поднимается что-то темное и жуткое.
Горчаков живо интересовался историей, он много читал и умел думать. И вот сейчас разрозненные обрывки информации как-то внезапно сложились у него в ясную картину. В своей прежней жизни он не мог понять слов Плано Карпини [2] о том, что монголы высылали вперед отряды, которые не занимались ничем иным, кроме истребления жителей, потому, что итальянец довольно мутно все это описал [3] . Олег счел, что Карпини просто что-то напутал. А вот сейчас ему стало понятно, чем на самом деле занимались эти передовые отряды. Страх – это ведь тоже оружие! И его на всю катушку применяли сперва монголы, а потом татары, создавшие свои ханства на обломках Золотой Орды и унаследовавшие ее традиции. Фобос и Деймос – Страх и Ужас – летели впереди монгольского войска. Они должны были парализовать волю, лишить мужества, посеять чувство безысходности. Чтобы в городах монголов ждали не люди, готовые умереть сражаясь, а дрожащие овцы. Чтобы выжившие в аду монголо-татарского нашествия навсегда усвоили этот страшный урок! Чтобы никогда, ни у кого не возникло даже мысли поднять оружие на поработителей. Чингисхан был величайшим злодеем всех времен и народов, сравниться с ним мог только Гитлер. Если брать только суть, то их доктрины ничем не отличались. У одного истинные арийцы должны были править остальными недочеловеками, у другого монголы – избранная раса, призванная повелевать всем Миром, от восточного «моря» до «последнего» западного. Все прочие народы, по словам того же Чингисхана, «пыль под копытами монгольских коней». И методы у этих деятелей как под копирку.
2
Джованни Плано Карпини (1182-1252) – итальянский монах-францисканец, первым из европейцев посетивший Монгольскую империю и оставивший описание своего путешествия.
3
«Когда они желают пойти на войну, они отправляют вперед передовых застрельщиков, у которых нет с собой ничего, кроме войлоков, лошадей и оружия. Они ничего не грабят, не жгут домов, только ранят и умерщвляют людей, а если не могут иного, обращают их в бегство; все же они гораздо охотнее убивают, чем обращают в бегство. За ними следует войско, которое, наоборот, забирает все, что находит; также и людей, если их могут найти, забирают в плен или убивают. Тем не менее все же стоящие во главе войска посылают после этого глашатаев, которые должны находить людей и укрепления, и они очень искусны в розысках» (Плано Карпини о татарах).
– Ну что ж, – грозно сказал Олег, душившая его ярость требовала выхода, – я принимаю вызов! На террор я буду отвечать террором! На жестокость еще большей жестокостью! Я стану для монголов тем, кем был для турок Влад Цепеш! Они у меня не только о дальней разведке забудут, они у меня отлучиться в кусты по нужде бояться станут!
– А кто это, Влад Цепеш? – встрял стоявший за плечом у Горчакова Неждан.
– Скоро узнаешь! – недобро посулил Олег, зыркнув на приятеля так, что тот слегка попятился.
– Боярин! – шагнул вперед Берислав.
Руки у парня сжались в кулаки, и Горчаков заметил, что его трясет.
– Возьми меня в свою дружину! Хочу с татарами биться! Хочу взыскать с них! Они батьку моего лютой смертью казнили, они мамку и сестренку… – Берислав всхлипнул. – Сестренке двенадцать лет было, а они ее толпой…
– И меня прими, боярин!
Олег не заметил, когда второй паренек отнял от лица ладони и придвинулся ближе.
– А тебя как зовут? – спросил его Горчаков.
– Вадим.
– И сколько тебе годков, Вадим?
– Шестнадцать. – Паренек вытянулся, расправил плечи и умоляюще посмотрел в глаза Олегу.
– А тебе, Берислав? – вопросительно поднял бровь Горчаков.
– А мне восемнадцать, – ответил будущий дружинник.
– Добро, – кивнул Олег. – Но учтите, это, – он ткнул большим пальцем за спину, – воины не мои. Они со мной на время. Я просто сейчас воевода передового отряда. Так что вы будете у меня первые дружинники. Подумайте еще раз и решите: идете ко мне в службу или нет.
– Идем!
– Идем к тебе в службу! – один за другим ответили парни.
– Хорошо, – Горчаков приосанился и торжественно произнес: – Я, рыцарь Олег Иванович, беру тебя, Берислав, и тебя, Вадим, на службу! Обещаю вам быть вместо отца! На чем сей крест православный… – Олег распахнул на груди шубу, полез за пазуху, нашарил и вытащил золотой крестик на золотой же цепочке. – На чем крест целую!
Он приложился губами к крестику и засунул его обратно.
– Теперь вы клянитесь!
Парни очень серьезно и торжественно поклялись слушать рыцаря-боярина как отца родного и облобызали медные крестики, на которые, видимо, не позарились монголы.
– А теперь докладывайте, сколько татар сейчас в селе?
Горчаков не стал спрашивать мнение пареньков относительно того, будут ли монголы ночевать в Спасском. И так было ясно, что будут, иначе бы они уже здесь были. Три километра для конницы не расстояние. Да и чего им на ночь глядя теплые избы покидать?
– Ох, много там ворогов, – вздохнул Берислав и как-то весь сник.
– А чего это ты голову повесил? – не понял его реакции Олег.
– У него еще другая сестра есть, – подсказал Вадим, видя, что парень не спешит с ответом.
– И? – строго посмотрел на Берислава Горчаков.
– Мыслю, жива она еще, – с робкой надеждой в голосе ответил юноша. – Там у них четверо, вроде как воеводы. Они с самого начала четырех самых красивых девок отобрали и с собой увели.
– Ну а горюешь-то чего? – пожал плечами Олег. – Нападем да отобьем сестру твою, коли жива будет.
– Дык то-то и оно, – Берислав снова вздохнул, – татар там сотни четыре наберется, а вас вон, – парень указал взглядом за спину Горчакова. – Не одолеть ворогов с такими силами.