Черный Стрелок
Шрифт:
– Да, – сказал Алеша. – Я уже видел этот… опус. Он пришел по факсу дяде Коле Яблоку. Когда его уже убили.
– Как ты к этому относишься?
– К смерти дяди Коли? Не знаю, – Алексей пожал плечами. – Мне будет его не хватать, но ведь он очень мучился, да? Может быть, он сам предпочел бы именно такой выход… Неужели его тоже убили из-за денег? Не думаю, что у него были деньги, из-за которых убивают…
Алексей вспомнил, как Веня Застенов
– Убьют у нас в России за десятку, – сказал Хлебалов. – Конечно, не из снайперской винтовки. Да, ты прав, особо больших денег у Николая не было. И наследников тоже. Все его имущество: дом, акции – сейчас отойдет ко мне… Но ведь я же сам и дал все это Николаю. Я бы и больше дал, только ему не надо было. Я ведь ему жизнью обязан, Леша, ты знаешь.
– Да, знаю, – кивнул Алексей. – Значит, не из-за денег…
– Не из-за его денег, – с нажимом произнес Хлебалов. – Николая могли убить из-за моих денег. Или твоих… Что он сказал тебе перед смертью?
– Ничего особенного, – Алеша пожал плечами. – Сказал: «Хороший выстрел». И еще… посоветовал мне уехать в Англию.
– Это все?
– Вроде. Я не очень-то запомнил, я… немного нервничал.
– Неудивительно, – сухо произнес Хлебалов. – Коля любил тебя. И он дал тебе совет. Ты ему последуешь? Или решишь остаться? Я должен это знать. Я – твой опекун и если ты решишь вступать в права наследования, то я должен все подготовить и полностью ввести тебя в курс дела. Твое наследство велико, Алексей, и его передача – процесс длительный и очень серьезный. Но… – Хлебалов сделал паузу. – Если ты решишь продолжить образование, то с передачей можно повременить. Я готов еще некоторое время управлять твоим имуществом наравне со своим собственным. Я хочу, чтобы сын Игоря Шелехова оказался достойным преемником отца и не растерял то, что он собрал. Да и своего труда, Алеша, мне тоже жалко. Все-таки я за те годы, что управлял твоим наследством, тоже немало вложил в него. Только не подумай, что я претендую на какую-то его долю! Я достаточно богат, как ты знаешь. Но я привык ценить свой труд.
Хлебалов сплел пальцы и пристально посмотрел на Шелехова.
Алеша молчал.
– Я понимаю, – мягко произнес Хлебалов. – Тебе надо подумать, дело серьезное. Торопить тебя не буду, ну, скажем, неделя…
– Я могу ответить сразу, – сказал Алексей. – Я предпочел бы продолжить образование, Николай Григорьевич. Но еще не окончательно решил, где именно.
– На Англии свет клином не сошелся, – заметил Хлебалов. Он расцепил руки и положил их ладонями на стол. – Это может быть Франция. Или Америка. Ты можешь позволить себе любое образование.
– Да нет, Англия меня устраивает, – ответил Алеша.
– А что бы ты хотел изучать?
– Программирование, управление, международное право.
– Право, – сказал Хлебалов. – И управление. Программирование будешь изучать частным порядком. Наймешь преподавателя.
– Да, – кивнул Шелехов. – До сих пор я так и делал.
– А почему я не знал? Это дорого?
– В сравнении с Мелиссой (так звали верховую лошадь Шелехова) – пустяки! – Алексей улыбнулся. – Я не думал, что вам это будет интересно.
– Мне интересно все, что касается тебя, Алеша. Поскольку я отвечаю за тебя. И буду отвечать даже когда тебе исполнится восемнадцать. Ты мне небезразличен, Алеша!
– Спасибо, Николай Григорьевич! Значит, я могу и дальше рассчитывать на вашу помощь?
– Конечно! Мы с твоим отцом были друзьями. Не сомневаюсь, что он сделал бы то же и для моего сына. Но у меня, Алеша, нет сыновей. Кроме тебя.
– Спасибо! – Алексей был растроган. Но не настолько, чтобы назвать Хлебалова отцом. Он чувствовал дистанцию.
Возникло непродолжительное молчание.
– Николай Григорьевич, – прервал его Алексей. – А что делать с этим? – он положил на стол листок с угрожающим стихотворением.
– Искать, – жестко произнес Хлебалов. – Стишки дрянные, но тот, кто их писал, доказал, что он может быть опасен. И тебя это тоже касается, поскольку он обвиняет Ефима Аслановича в смерти твоего отца.
– Я не верю! – перебил Алексей.
– Разумеется. Но ты должен знать: Юматова уже обвиняли в этом. Потому что твой отец ехал на встречу с ним, когда произошло несчастье.
– Мне об этом ничего не известно, – насторожился Шелехов. – А что…
– Ничего! – отрезал Хлебалов. – Думаю, ты достаточно взрослый, чтобы более подробно узнать о том, как погибли твои родители. Я распоряжусь, чтобы тебе предоставили копию дела. Поучись разбираться в следственных документах, раз уж решил стать юристом.
– Да, спасибо. Конечно, я хочу об этом знать, – у Алексея дрогнул голос.
– Пора, Алеша, пора тебе узнать об этой трагедии, – наставительно произнес Хлебалов. – Ты должен знать все. И, главное, помнить, каким человеком был твой отец!
– Я помню, – негромко произнес Алексей. – И никогда не забывал.
– Хорошо, – Хлебалов встал и снова подошел к окну. – Какие у тебя планы на каникулы? Хочешь куда-нибудь поехать? Покупаться в океане?
– Можно я поживу здесь?
– Разумеется. Мой дом – твой дом, Алеша.
– Если можно, я бы хотел пожить в Кургане. В доме отца. Можно?
– Нет! – резко ответил Хлебалов. Но тут же смягчил тон: – Пока нет. Дом надо привести в порядок, Алеша. Я дам команду, но на это потребуется время, скажем, недели две, устраивает?
– Конечно. Спасибо, Николай Григорьевич.
– Пожалуйста.
– Николай Григорьевич, а когда Застенов вернется из Кургана?
– Завтра. Но ты не очень на него рассчитывай. Он – занятой человек, ему некогда тебя развлекать. Я дам тебе сопровождающего, чтобы помог тебе сориентироваться. Но если что-то потребуется, обращайся к Фоме. Или прямо ко мне, не стесняйся.
– Спасибо.
– Но у меня, Алеша, будет к тебе одна просьба…
– Да, Николай Григорьевич?
– Присмотри за нашей гостьей, Аленой. Девочке досталось. Постарайся ее утешить: кажется, она тебе доверяет. Вы с ней – ровесники. Позаботься о ней, развлеки. Только имей в виду: из дома ни на шаг. Те, кто ее похитил, болтаются поблизости. Мне неприятно это говорить, но, боюсь, затевается что-то нехорошее, причем не в Ширгороде, а у нас в Никитске. Такие дела, Алеша, – Хлебалов обошел вокруг стола, встал рядом с Шелеховым, положил ему руку на плечо: