Черный тан
Шрифт:
Он кивнул:
– Ри… Джал плохой человек. Ты должна избавиться от него. Она покачала головой, снова подтвердив свое упрямство.
– Ты не знаешь его, отец. Он… заботится обо мне, помогает. Ведь править одной… очень трудно.
– Но, Ри… – Талискер замолчал, зная по собственному опыту, что его слова бессмысленны. – Да нет, ничего…
– Ты собираешься искать Триса?
– Да.
Она кивнула с таким видом, как будто сейчас заплачет.
– Надеюсь, тебе удастся его найти. Привези его домой.
– Я так и сделаю. Только пообещай, что пошлешь мне весточку, если тебе понадобится помощь.
Она
– У меня все в порядке, но, чтобы доставить тебе удовольствие, я обещаю.
– Тогда до свидания. Береги себя.
– До свидания.
Риган смотрела на него до тех пор, пока отец не скрылся за поворотом лестницы, но и потом с рассеянным видом продолжала стоять. Из покоев вышел Джал и стал очень близко за спиной девушки, но не дотрагиваясь до нее.
– Итак, это твой отец, – сказал он задумчиво. – Я слышал, он был героем.
– Да. А каким был твой отец, Джал?
– Не знаю. Моя мать не любит говорить об этом.
Эскариус чуял бурю. В образе волка Вермех мог бы закопаться в снег и переждать ее, но его попутчик был гораздо уязвимее. Великие всегда были слабы, полагаясь на низших животных. Взять, к примеру, крупный рогатый скот, лишенный даже возможности умереть с достоинством во время охоты, или глупых овец, позволяющих состригать свою шерсть и убивать потомство. Какое удовольствие Великие находят в своем существовании, было выше понимания Эскариуса. Имелось всего несколько человек, с которыми он чувствовал подобие родства и испытывал к ним уважение.
Сеаннах Алессандро Чаплин был одним из них. Эскариус оглянулся на Сандро, похожего на пожилого неуклюжего медведя, осторожно прокладывающего себе путь в занесенных снегом скалах. Эскариус знал, что ему довольно много лет, около шестидесяти. Достаточный возраст, чтобы считаться почтенным и сидеть в своем логове у огня. Длинные волосы Сандро отливали серебром, он носил короткую бородку, которая тоже была седой. Однако, разговаривая с сеаннахом и узнав его получше за последние несколько дней, Эскариус заметил живость его взгляда и спокойную уверенность в голосе. Кроме того, Мориас рассказал ему о незавидном положении Сандро, касающемся природы его чудесного выздоровления.
– Смотри за ним как следует, Эскариус. Боюсь, что с течением дней бремя судьбы может сокрушить Сандро, – предупредил старик.
Вермех понимал, что знание о своей смерти и о природе ее – очень тяжелый груз, вряд ли многие сиды смогли бы нести его. Их сказки о таких событиях никогда не имели счастливого конца. О смерти нельзя умалчивать или отрицать ее. Как сеаннах Сандро знал много таких не слишком приятных историй. Тем не менее Сандро не рассказывал об этом Эскариусу; хотя его настроение становилось все более и более мрачным по мере того, как погода ухудшалась, делая путешествие все труднее, он ни разу не упомянул о своей проблеме. Эскариусу это казалось тем более странным, что он нес камень со смертью Сандро в мешочке на шее. Мориас решил, что они должны забрать камень с собой на случай, если произойдет что-нибудь непредвиденное. Поэтому каждый раз, когда Сандро оглядывался, он видел свою смерть, уставившуюся на него сзади.
На четвертый день путешествия сеаннах был спокоен, но большую часть дня погружен в свои мысли. Когда остановились на ночь, Эскариус принял волчье обличье, чтобы легче было согреться. И вдруг Сандро начал спокойно говорить. Так спокойно, что Эскариус Вермех сначала подумал, что тот говорит сам с собой. Серо-коричневый волк, величиной по крайней мере с человека, смотрел на сеаннаха сквозь пламя серьезными, желтыми глазами.
Когда-то жили два друга, Арун и Даирмуд. Они были вовсе не похожи на друзей. Остальные члены клана считали, что у них совершенно нет ничего общего, но мальчики были друзьями. Они росли и превратились в высоких сильных парней, которыми восхищались женщины племени. Арун стал солдатом, а Даирмуд – охотником.
Но случилось так, что взросление друзей проходило в смутное время, и их дорожки разошлись. Прошли годы, и Арун стал лидером полка воинов, уважаемым законником. Однажды перед ним предстал узник, и Арун пришел в ужас, когда узнал в нем своего друга Даирмуда. Тот обвинялся в ужасном преступлении – убийстве. Ему сообщили, что он был захвачен демоном, который накинулся на человека и убил его, используя Даирмуда в качестве оболочки. Аруну казалось, что умом он понимает все факты, обвиняющие друга в совершении преступления. Все говорило об этом, но его сердце протестовало и не верило. Стоило ему посмотреть Даирмуду в глаза, и он это понял.
Но Арун не стал прислушиваться к голосу сердца, а внимал только голосу разума. Совершилась ужасная несправедливость, но Арун был так уверен в своей холодной логике, что не остановил ее. Даирмуда сослали на много лет работать в шахтах Ассиклы. Пролетели годы, Арун часто вспоминал своего друга, но не думал, что увидит его еще когда-нибудь.
Потом случаюсь маленькое чудо, Даирмуда отпустили из шахт, и он присоединился к полку Аруна. Они вместе отправились на войну и сражались бок о бок, но не могли преодолеть горечь, возникшую между ними много лет назад. Потом, однажды, какие-то обстоятельства все-таки заставили Аруна понять, что Даирмуда обвинили неправильно. Но в прощении происходят иногда странные вещи.
Даирмуд простил своего друга, потому что видел, как Арун пытался узнать правду, как он размышлял в своем желании добраться до истины.
Но сам Арун не смог простить себя. Никогда. Он не искал любви, потому что считал себя недостойным ее, и бродил по земле, как заблудившееся привидение, просто дожидаясь, как судьба распорядится им.
Вот и выходит, что прощение дается не только для того, чтобы исцелить сердце. Оно еще должно быть принято с радостью…
Последовало несколько минут тишины. Эскариус осмысливал услышанное и неотрывно смотрел Сандро в лицо, так как ему было интересно попытаться понять реакцию сеаннаха. Сид знал несколько сказок Великих, но эта совершенно отличалась от них по форме. Где здесь шла речь о славе и о магии? Приняв облик человека, Эскариус наклонился к огню и заговорил спокойно и откровенно.
– Но у твоей сказки нет конца, сеаннах. Что стало с Аруном? Сандро почему-то выглядел немного смущенным.