Черный Тёть
Шрифт:
– А что с Варей? – Свете девочка очень понравилась. Не хотелось думать, будто с ней случилось что-то плохое.
– Ничего страшного, – успокоил её Женя. – Полежит дома, телевизор посмотрит. Просто перегрелась, говорю же.
– Ну и хорошо, – успокоилась девушка.
Они посидели еще какое-то время, но так и не пришли ни к какому выводу. Когда до Светы дошло, что разговор напоминает переливание из пустого в порожнее, она встала и решительно погнала всех в поле пахать. Женя пытался было улизнуть, мотивируя тем, что ничего не смыслит в овощах, а картошка по его убеждению вообще растет на картофельных деревьях, но был
С помощью мужской силы удалось снять несколько тыкв и откатить к забору, расчистив проход по участку. Глядя на огромные желтые плоды, Света не представляла, как их грузить в машину. Были нужны грузовик и кран. «Завтра спрошу у Аристарха или в правлении, – подумала она. – При таком урожае правление само грузовик пригонит и погрузит». По крайней мере, она на это надеялась. А сегодня солнце уже практически скатилось за макушки сосен, и от усталости ломило всё тело.
Свете хотелось ещё убрать раскиданные повсюду стебли, но народ взбунтовался. Особенно роптал Женя. Ему совсем не улыбалось пахать полдня на чужого дядю, вернее, тётю, и если бы не Юля, он бы давно сбежал. В конце концов, он не выдержал и предложил бартер.
– Девчонки, давайте так. Вы меня до завтра отпускаете, а я взамен покажу, где можно тёплый душ принять.
Света оглядела себя, потом подруг. Лица, руки, ноги и все открытые части тела были покрыты грязными разводами вперемешку с какой-то зеленью. Она вздохнула.
– Ладно.
Женя кивнул на соседний участок.
– Вон там загородку видите?
Там стояла кабина из четырех массивных брусьев, вкопанных вертикально и обтянутых полиэтиленовой плёнкой. Венчала кабину дощатая крыша с бочкой, в которую был переброшен резиновый шланг, придавленный сверху доской.
– Это летний душ, – пояснил Женя. – Сегодня они мыться всё равно не будут, а вы потом воды наберёте.
Переглянувшись, девушки милостиво отпустили Женю, а сами, вооружившись полотенцами и мылом, отправились на соседний участок, здраво рассудив, что грех не воспользоваться подвернувшейся халявой.
С удовольствием наплескавшись по очереди в нагретой за день воде, они снова налили бочку. Кран был вделан прямо в шланг, и Света открыла его и чуть погодя, когда из бочки через край полилась вода, снова закрутила. Освежённые, они вернулись домой, попили чаю, и каждая занялась своим делом. Света уселась на веранде лущить горох, Оксана с кряхтеньем исчезла в комнате, где и устроилась на кровати с глянцевым журналом, который, оказывается, привезла с собой. Юля пошастала по дому с веранды в комнату и обратно, после чего внезапно собралась, надев невесомый сарафан, и отправилась в круиз по садоводству. «Окрестности посмотреть», – сказала она. «Мужиков поглядеть», – констатировала из комнаты Оксана. Света только улыбнулась и постепенно с головой ушла в работу, негромко напевая старую-старую песню из мультика, всего три строчки: больше она не помнила, как ни старалась.
«Встану рано поутру-поутру.
Всё я в доме приберу-приберу.
Я полы подмету, вымою посуду…»
И так снова и снова.
«Вот же прилипла!» – рассердилась она в конце концов.
– А дальше как? – крикнула Оксана из комнаты. И её достала нескончаемая песенная трель.
Света порылась
– По-моему: то ли напоить, то ли накормить кого «я не позабуду»! – крикнула она в ответ.
– Мужика, наверное, – предположила Оксана. – Вечно их и кормят, и поят. А они и рады!
– И чего ты на мужиков такая злая, – укорила её Света. – Тоже ведь люди.
– Замуж тебя пора выдавать, – сказала Оксана со вздохом. – Вот тогда и наметёшься, и посуды намоешься.
– Да ты-то откуда знаешь? – удивилась Света. – Ты ведь замужем не была. Вдруг там всё не так плохо.
– Как же! – голос подруги так и лучился сарказмом. – То-то Юлька оттуда два раза сбежала.
– Ну, ты нашла критерий! – Света улыбнулась.
– И откуда ты таких умных слов нахваталась?
– В школе учиться надо было, и в институте, кстати, тоже. А замуж… Я бы, наверное, вышла, но по любви.
– Можно подумать, по расчету у тебя мужики в очередь стоят!
Света промолчала, слова подруги её задели.
– Не обижайся, Светик, – Оксана выглянула из комнаты, ей явно было неловко за своё последнее замечание. – Мне просто обидно, что красивая, умная и хорошая девушка всё время одна. Может, хватит перебирать? Россия, конечно, велика, только банкиров на белых «Мерседесах» на всех не напасёшься.
Света передернула плечами.
– А мне банкир и не нужен. И я не одна – у меня есть друзья и…
– Приятели, – закончила за нее Оксана. – Сама же говоришь: по любви. Значит, нужен единственный.
– Нужен. – Света не спорила.
– Что, неужели никого не встречала?
Света улыбнулась.
– Почему? Встречала. Только вот никто не спешил жениться.
– А ты с ними?.. – с любопытством спросила Оксана.
– Нет, – Света покачала головой.
Какое-то время Оксана молча глядела на нее, потом повернулась и исчезла в глубине комнаты.
– А знаешь, – донесся ее голос, – ты права. Какое без любви замужество! Кстати, на будущее: если попадётся тот единственный, ты его наутро не спрашивай и не молчи, а просто ставь в известность, что теперь, как честная девушка, обязана выйти за него замуж.
Света не нашлась, что ответить на такое предложение, и пока подыскивала слова, снаружи хлопнула калитка, прошуршали по траве чьи-то шаги, и на веранду ввалилась Юля. Вид у неё был какой-то загадочно-задумчивый. Она послонялась по веранде, поглядывая искоса на Свету. Очевидно, хотела что-то спросить. Постояла у окна, рассматривая участок. Вздохнула. Света с интересом наблюдала за ней, но от вопросов воздерживалась. Юля подошла к столу, села и молча принялась отбирать стручки. Света одобрительно улыбнулась нежданной помощнице и снова взялась за дело. Напевать она перестала.
Когда покончили с горохом, Юля встала, потянулась, изображая крайнюю усталость, и скрылась в комнате. Минуту спустя там раздался Оксанин визг, потом началась какая-то возня. Скорее всего, Юля отвоёвывала кровать. Света тем временем разложила горошины по пакетам. Она устала. Хотелось плюнуть на все и лечь спать, вот только где-то в глубине души писклявый голос совести противно бубнил: «Ещё давай, ещё», заставляя присматриваться то к собранному укропу, то копне моркови. Света упорно сопротивлялась. «Заставить бы эту совесть саму работать, – думала она, – а то, конечно, она – вся белая и пушистая, а у меня уже руки отваливаются».