Черный трибунал
Шрифт:
— Выпьет это и будет жить до старости наедине со своей грязной совестью. Если, конечно, не подхватит СПИД...
— Но ты...
— Я тебе обещал, поручик, что горячий утюг ей на филейные части ставить не буду. Мучить ее не собираюсь. Однако, если станет молчать, умрет тихо, даже безболезненно. И главное — по делу. Она не глупая. Знает, за что приходится отвечать.
— Ничего я не знаю! — закричала Жанна.
— Еще как знаешь, голубка! У тебя жил Галустян, перед тем как убили Шаврова?
— Нет! Не знаю никакого Галустяна!..
Катрич вынул из кармана желтую таблетку, бросил ее на пол и растер ногой в
— Учти, у меня только пять желтеньких. За каждое слово неправды буду выкидывать по одной. Если ничего не останется — пеняй на себя. Повторяю вопрос: у кого жил Галустян?
— У меня...
— А перед тем как убили полковника?
— Тоже у меня...
— Кто приходил к Галустяну?
— Армяне приходили. Гарик Юзбашьян, Карен Самвелян. Арам. Фамилии не знаю. Адвокат приходил. Золотцев...
— О чем они говорили?
— Откуда мне знать? Они по-армянски ботали.
— Приводили женщин?
Жанна взглянула на него так, словно имела дело с недоумком.
— Неужели я позволю кому-то таскать ко мне домой шлюх?
— Однако ты строгих правил.
Она смолчала.
— Куда они ездили?
— О своих делах мне не сообщали. Я и не лезла.
Катрич вынул из кармана желтую таблетку, подкинул на ладони и швырнул на пол. Старательно раздавил ногой.
— Еще одной меньше, — сказал он. — И учти, Прозрачная, если тебя внезапно вырубит, я не виноват. Ты сама сокращаешь срок жизни. Рези в животе не появились? Значит, подождем. Скоро появятся.
Жанна взглянула на него безумными глазами. Визгливо выкрикнула:
— Они мне ничего не говорили!
— Ори громче, все равно никто не услышит. И будь внимательней. Я спросил: тебе известно, куда они ездили? Может, тебя куда подвозили?
— Да, да, подвозили! — закричала она. — До «Интуриста».
— На дачу ездили?
— Ездили. Два раза.
— Где у них дача?
— В Куреневке.
— Кому принадлежит?
— Акоп купил. Для себя. Как беженец. Из Карабаха после войны…
Вот видишь, а говорила: не знаю. Какая у них машина?
— «Москвич».
— Цвет? Модель?
— Цвет табачный. Модели не знаю. Я в машинах не разбираюсь.
— Двадцать один сорок один? Так?
— Откуда я знаю?! — выкрикнула она истерично. И вдруг замолчала, схватившись за живот. Лицо ее побледнело, на лбу мгновенно выступили крупные капли пота.
— Дождалась? — усмехнулся Катрич и качнул головой. — Схватывает? — И опять деловым тоном: — Какое оружие Акоп носит с собой?
— Не знаю.
Она снова схватилась рукой за живот. Катрич бросил взгляд на часы. Сказал устало:
— Уходит время, Прозрачная.
Она застонала и опустила голову на стол.
— Не изображай агонии. По времени еще рано,
— Артем! — почти закричал Андрей. — Если умрет, как я смотреть людям в глаза буду?
— А ты не смотри. Отворачивайся. Потому что она сама себе враг. На меня ее упрямство действует мало. Бизнес — это бизнес. Я ей предложил честную сделку и условий менять не стану. Ее валюта — честность ответов. Итак, какое у него оружие?
На этот раз ее схватило сильнее. Она прижала к животу обе руки. Голосом испуганным, дрожащим сказала:
— Пистолет. Автомат в машине... — И без всякого перехода умоляющим голосом попросила: — Дайте таблетку.
— Дай ей таблетку, — поддержал просьбу Андрей. — Иначе правосудие станет обычным преступлением. Убийством...
— Спасибо, брат, разъяснил. — Катрич кивнул головой. — Я то бился в сомнениях, а все оказывается вот как выглядит!
— Ладно тебе смеяться! — обиделся Андрей. — Дай таблетку. Ей плохо. Мы не имеем права убивать.
— Имеем. — Катрич был сух и суров. — Я отвергаю непротивление злу. Его придумали лицемеры. И народ это хорошо понимает. Вам обоим полезно послушать, что недавно произошло в Новонежине. Туда приехал кандидат в депутаты от демократов. В клубе кирпичного завода собрался народ. В основном бывшие уголовники. У кого срок истек, кто последние дни дохаживал. Кандидат все учел, выбрался на трибуну и запел: «В правовом государстве не должно быть смертной казни. Никто, в том числе государство, не имеет права убивать». Уголовники гогочут: «Верно, мужик! Валяй, круши!» А кандидат рад — голоса будут. Тут в зале поднялась женщина и спрашивает: «А ежели кто-то убил невинного человека? Как к нему подходить? Жизнь за жизнь, выходит, нельзя, по-вашему?» «Лично моя позиция, — ответил кандидат, — основана на том, что главное право гражданина — право на жизнь. И его нельзя отбирать». «Но убивец уже отобрал чужую жизнь», — стояла на своем женщина. Как потом выяснилось, у нее в городе в ПТУ сына убили. «Никаких исключений!» — отрезал кандидат. И тогда с места поднялся пьяненький мужичок. Встал, пошел к сцене. Пока шел, достал из кармана нож и сказал в зал пьяно, но очень ясно: «Лиза, ты, голубка, не волнуйся. Я этого мудака сейчас уделаю. Тут свидетелей много. Они покажут, что он сам был против вышки. А уж пятнадцать я за этого недоноска за милую душу высижу из одного интересу». И шасть к гостю. Председатель собрания орет: «Васька! Брось нож! Лупандина порезал, мало тебе?» Кандидат вскочил и ходу за кулисы. Мужичок успел ему подставить ногу, тот упал. Потом все же вскочил и залез под стол. В зале грохот: кто смеется, кто охает. Мужичок нож спрятал и говорит: «Я об ето говно свого ножа даже марать не стану». И ушел в зал.
— Чего же он добился? — спросил Андрей.
— А того, что когда кандидат вылез из-под стола, то первым делом выкрикнул: «Стрелять таких надо! Без суда!» Так что ты тоже потерпи, пока не переменишь мнения. У Жанны есть желание жить, и она ответит на мои вопросы. Тогда я ей дам целых две таблетки. Помается немного животиком и завтра встанет в строй. Домой мы ее с тобой доставим. Все же дама...
Они подвезли Жанну и высадили в квартале от дома.
— Дальше ножками, — посоветовал Катрич. — Ни тебе, ни нам светиться вместе не стоит. Вдруг у тебя Акоп в гостях. Верно?
Когда Прозрачная со скорбным лицом, держась за живот, ушла, Катрич положил руку на плечо Андрея.
— Любимый город может спать спокойно, — сказал он устало и добродушно. — А ты, Андрюша, сбрось с души тяжелый груз. Этой труженице нижнего этажа я дал всего лишь таблетку слабительного. Пургена, если точнее. Иных ядов у меня в загашнике не оказалось. А в качестве противоядия она получила обычный аллохол.
— Что ж ты меня дурил?! — возмутился Андрей.
— Твое незнание, Андрюша, нам очень помогло. Против смертной казни ты выступал убедительно. Очень. Во всяком случае, Прозрачная все восприняла всерьез...