Чёрный Триллиум
Шрифт:
К ее удивлению, воин смотрел вдаль спокойно и безмятежно, словно в руках у него был бездушный кусок камня, некий указатель направления. Может, так и есть, и эта статуя — всего лишь дорожный знак или сигнал, предупреждающий об опасности. Вероятно, скульптура поставлена здесь в честь какой-то победы, однако чем больше принцесса вглядывалась в черты лица, тем яснее становилось ей, что это изображение является символом правосудия, примером кары за зло, которое не имеет срока давности.
Странно, но глаза статуи не казались пустыми или безжизненными. В глазницы были вставлены полированные кусочки черного камня с сердцевиной — зрачком? — из золота.
— Это — синдона, — шепнул Джеган и отошел чуть в сторону. — Указывает,
В голосе оддлинга слышался благоговейный трепет, смешанный со страхом.
Кадия глаз не могла оторвать от скульптуры.
— Кто-кто? — спросила она.
Джеган не ответил — наклонился и соскреб налипший на камень ком грязи.
— Страж был поставлен не так давно, — задумчиво сказал он. — Уж конечно не скритеками. У них руки не из того места растут… Тогда кем?
— Пожалуйста, объясни, кто это? — Кадия повысила голос. Джеган моргнул.
— Страж из числа тех, кто когда-то владел землей и водой. Исчезнувший народ… — он неожиданно схватил Кадию за руку.
— Смотри!
Кусочек грязи попал на волшебный жезл. Конец, указывающий направление, запылал тихим алым пламенем. Словно свеча во мраке. Но самым удивительным было то, что чудесная тростинка изменила курс и теперь была направлена в ту же сторону, куда смотрела отрубленная голова. Джеган пребывал в полной растерянности — там, куда им теперь предлагалось идти, пузырилась желтоватая отвратительная пена.
Неужели тростинка ведет их на верную гибель? Охотник подошел ближе к широкой пенистой мрази и ткнул в нее тупым концом дротика. Раздался глухой стук — наконечник погрузился на два пальца и уперся во что-то твердое. Кадия с любопытством наблюдала за охотником. Джеган прошелся вдоль края лежащей пластом пены, и везде дротик натыкался на каменное основание.
Между тем корешок священного цветка лихорадочно сновал вперед и назад. Он рвался в дорогу, подлетал то к Джегану, то к Кадии, понуждая их двинуться с места. Магия! Вот она в действии… У принцессы мелькнула мысль, что этот удивительный мир, называемый Тернистым Адом, живет по каким-то своим, непознанным законам. Здесь не стоило доверять ощущениям, хотя, конечно, острый глаз, тонкий слух и обоняние были очень нужны, однако главное, на что следовало полагаться в этих чудных краях, — интуиция, бессознательное влечение. Может, следует просто отдаться потоку рождающихся образов и двигаться дальше как бы на ощупь, вслушиваясь в самое себя, корректируя внутренние решения чувственными ощущениями. Только чем они могут помочь здесь, в Тернистом Аду, где глаза предостерегают от попытки приблизиться к ядовитой на вид пене, а тупой конец дротика подсказывает, что под тонким слоем этой пакости лежит мощенная плитами мостовая. Она подошла ближе, веточкой разгребла пену и убедилась — точно, под ней самые что ни на есть каменные плиты. Принцесса вопросительно глянула на Джегана. Тот осторожно шагнул прямо в желтоватую отвратительную грязь. Следом за ним ступила и Кадия. Листы, привязанные к сандалиям, теперь сомкнулись краями и полностью закрыли ступню сверху.
Так и есть — они осторожно двигались по какой-то древней мостовой. Редкие клочья тумана висели над землей, но и их постепенно легким ветерком уносило прочь. Скоро пена стала прерываться открытыми участками, где буйствовала местная растительность: стебли в основном с длинными колючками, листья — с острыми, режущими краями.
Теперь Кадия держала тростинку в руке — она сама подплыла к ней — и по интенсивности свечения определяла верное направление.
Они шли долго, пока девушка, не в силах совладать с усталостью, не рухнула на колени. Джеган бросился к ней с тыквенной бутылочкой. Он напоил ее водой, затем поднял и довел до густых зарослей, где она опустилась на землю и тут же заснула.
Солнечный лучик, упавший на веко, разбудил ее. Принцесса открыла глаза, глянула в широкое небо,
Принцесса подняла голову — странная, неожиданная перспектива открылась ее взору. Это был не Нот, но и, конечно, не Тернистый Ад! Повсюду редко, в одиночку, стояли деревья — не те черные с искореженными стволами и сучьями, а самые что ни на есть настоящие, с густой, тенистой кроной. Ветви отливали бронзой, синеватые листья шевелил приятный легкий ветерок.
Рядом никого не было, хотя мешок Джегана лежал возле ее ног. Маленькая птичка каблабат, покачиваясь на согнувшейся ветке, клевала перезрелые ягоды ежевики. Она не обращала никакого внимания на Кадию, пока та не встала. Девушка зевнула, потянулась… Здесь же на кусте лежала волшебная тростинка.
— На-на-на… — донеслось до нее.
Этот клич уже был знаком принцессе. Ниссомы вообще-то были молчаливы, тем более на охоте, однако случалось, они давали волю чувствам. Джеган кружил вокруг соседнего широко разросшегося куста ежевики, держа в руке какой-то незнакомый, с румяными боками плод.
Кадия, глянув на него, невольно проглотила слюну, потом обратилась к охотнику:
— Где мы?
В ответ он пожал плечами и принялся очищать плод. Кадия открыла рот от удивления — этого быть не могло. Великий знаток всех заповедных уголков на болотах не знал, где они находятся!? Джеган откусил кусочек и зажмурился от удовольствия.
— Мы находимся там, где я никогда не бывал, Острый Глаз. Мне известно только, что у нас под ногами, под слоем земли, — камень, ровный и цельный, — он притопнул ногой. — Вот куда завела нас эта штука, — Джеган кивнул в сторону волшебной тростинки.
Он неторопливо счистил ножом оставшуюся кожуру, потом присел и отвалил в сторону кусок дерна. Под ним обнажилась темная плотная ровная поверхность. Охотник постучал по ней — послышался глухой каменный звук.
— А где синдона? Объясни подробнее, что это такое.
Джеган отвел глаза в сторону, потом вновь уставился на выкопанную ямку.
Ответил он не скоро, делая большие промежутки между словами.
— Синдона — это одна из тех, кто охранял Исчезнувших. Когда-то они владычествовали здесь. В ту пору Рувенда представляла собой огромное озеро, по которому были разбросаны острова. Мы… мы были созданы теми людьми — так утверждают древние свитки. Мы, оддлинги, — плод их мысли, результат долгой работы… Потом проснулась Тьма, на землю и воду пришла смерть. Исчезнувшие, прежде чем уйти, создали и освободили оддлингов. Правда, они взяли с нас клятву…
Джеган теперь пристально изучал свой нож, вертя его.
— Синдоны были оставлены, чтобы надзирать за наследством Исчезнувших. У них было много такого, что они не могли ни взять с собой, ни разрушить. Подобные штуки были собраны в определенных местах, которые и охраняли синдоны.
Королевская дочь, мы поклялись служить твоему отцу до самой его смерти. Теперь я вроде бы свободен… Однако есть еще кое-какие обязательства… Перед другими… И от их выполнения никак не отвертеться. Так уж получилось, Острый Глаз, что я был вынужден нарушить этот обет. Я ступил на Запретный путь. Прошлой ночью я послал Тревожный запрос… Никакого ответа! Мы пересекли кордон, отделяющий запретное для нашей расы место. Мне ни в коем случае нельзя было делать этого… Вот эта штука, — он указал кончиком ножа на волшебную тростинку, — и вы можете следовать этим путем. Я — нет! Я думал, мы обогнем Тернистый Ад и выйдем к уйзгу, а вместо этого забрели вон куда! Теперь любой может выдать меня начальнику стражи ламарилу, а с ним никто не отваживается спорить. Даже скритеки… И никакого ответа на мой запрос. Ни на первый, ни на второй, — он опять поиграл оголенной, блистающей на солнце сталью. — Я видел ночью огонь.