Черный тюльпан
Шрифт:
– Я передал все данные Кирилла Вацуры.
Я повернул голову, с искренним удивлением посмотрел на Кныша.
– Мои данные? Но это не совсем справедливо.
– Деньги получишь ты, – сказал Кныш, – а дальше можешь распоряжаться ими как тебе вздумается.
– Ты бы лучше не премию мне выбивал, а помог вернуть золотого дракона.
– Ну я же пообещал тебе, что сделаю все, что смогу. Докажешь, что он твой, получишь свою игрушку обратно.
Я пробежал глазами по лицам друзей.
– Сколько нас? Пятеро? Как раз легко делится.
– По десять тысяч баксов на брата! – хлопнул в ладоши Гриша и зачем-то крякнул, словно
– А что ты будешь делать со своей долей? – спросила Анна.
– Не бойся, найду им применение! – Гриша поднял вверх ладонь, как бы подчеркивая, что он давно уже решил этот вопрос. – Во-первых, дочку замуж надо выдавать. А во-вторых, бинокль помощнее куплю, чтобы за своей стервозой следить.
Мы дружно рассмеялись.
– А ты на что потратишь деньги? – спросила Анна Князева.
Князев снимал пробу и ответил не сразу:
– Куплю хорошее снаряжение и осуществлю свою давнюю мечту.
– Какую?
– Попробую свои силы в высотном альпинизме. Поеду в Гималаи.
– Неужели прямо на Эверест?
Князев усмехнулся:
– Нет, Эверест я, наверное, еще не потяну.
– А вы как распорядитесь премией? – спросила Анна у Кныша.
– Теплицу поставлю под помидоры и огурцы, – ответил старшина, почесывая затылок. – И моторку куплю, если деньги останутся.
– А ты, Кирилл?
Я пожал плечами.
– Ему квартиру надо выкупать у новосветского завода, – подсказал Кныш. – А то живет без прописки уже четыре года.
– А теперь ты сама ответь на свой вопрос, – предложил я Анне.
– Я? – Она задумалась. – Если по справедливости, то меня следовало бы лишить этой премии за то, что я немножечко ошиблась…
И она виновато взглянула на Гришу.
– Ай-яй-яй! – покачал головой Гриша. – Что обо мне подумала!
– Не вышибай слезу, – сказал я, – а отвечай прямо.
– Прямо? На эти деньги я еще раз приеду в близкий моему сердцу Судак и снова поселюсь на крыше у Кирилла.
– За полдоллара в сутки? Не много ли десяти тысяч для этого?
– Так ты же не знаешь, как долго я хочу здесь пробыть.
– Браво! – воскликнул Гриша и пустил флягу по кругу.
Анна смотрела на меня через костер, и мне казалось, что тепло и свет идут от ее прекрасных глаз и нежной улыбки.
Часть II «ЧЕРНЫЙ ТЮЛЬПАН»
Полагаю, что в этой части все – вымысел.
От автора
Глава 1
«Дорогой Кирилл!
Я получил твое письмо, и оно, честно сказать, меня озадачило. После нашей с тобой последней встречи, когда я предлагал тебе подписать контракт, прошло почти два года. Я, как ты, наверное, знаешь, уже не командую полком, выдвинут на повышение. Мой преемник – человек своеобразный, ты с ним не знаком и вряд ли найдешь общий язык. Изменилась и ситуация в самом Таджикистане, теракты и убийства наших военнослужащих стали привычным делом. Но не это, пожалуй, самое главное.
Если я правильно понял, тобой движет вовсе не мальчишеское стремление нацепить на себя камуфляжную форму, перепоясаться пулеметными лентами, взвалить пулемет на плечо и пойти в засаду. Забавами такого рода мы с тобой насытились под завязку еще в Афгане, войной и смертью тебя не удивишь и тем более не прельстишь. Я помню встречу с твоим другом Борисом, который многое рассказал
Надеюсь на твой светлый разум и холодную голову. Крепко обнимаю!
Твой ЛОКТЕВ».
Я сложил письмо и сунул в нарукавный карман, хотя его следовало бы выкинуть. Четвертый или пятый раз читаю, выучил почти наизусть. Больше десяти лет назад мы с Локтевым служили в одной разведроте в Афгане. Он был командиром, я – старшиной. До сих пор не понимаю, как он выжил. Люди, у которых напрочь отсутствует чувство страха, обычно ловят пули столь же целеустремленно, как теннисная ракетка мячи.
Вся надежда была на Локтева. Без его помощи и поддержки я вряд ли смогу найти доказательства.
Я вспомнил, как Валера Нефедов произнес это слово по слогам: до-ка-за-тель-ства, и при этом хлопал ладонью по полированной поверхности стола, давая мне ясно понять, что это самое главное, фундаментальное, базисное понятие в уголовном розыске и службе безопасности.
Мы встретились с ним вчера в полдень на Лубянке. Валера изменился только внешне – раздобрел и полысел. В Афгане он был офицером особого отдела дивизии, мы часто встречались на рейдах, прочесывая «зеленку». Какую задачу особист выполнял в цепи разведчиков – я не знал, да и не спрашивал. Быть может, по причине своей нелюбознательности я и стал симпатичен Нефедову, и мы подружились – насколько могли дружить старлей из особого отдела и старшина разведроты.
После Афгана мы встречались несколько раз – в Москве, на годовщину вывода ограниченного контингента, когда в парк Горького съехались ветераны двести первой дивизии, и у меня в Судаке, куда Валера приезжал в отпуск. Года два назад Нефедов перешел на службу в ФСБ.
«Ну что? – двусмысленно сказал Валера, вскидывая руку с часами. – Через час я освобожусь, и мы посидим в каком-нибудь кафе… Ты в отпуске или как?»
«Я к тебе по серьезному делу, Валера», – ответил я.
Нефедов понял, что в столицу меня привело отнюдь не желание кутнуть с бывшими сослуживцами. Он слегка нахмурился, по старой привычке пригладил пальцами черные усики.
«Я понял. Поговорим у меня. Сейчас я выпишу тебе пропуск. Жди у третьего подъезда».
Валера провел меня в свой кабинет, усадил с торца Т-образного стола, сам сел во главе его, и я сразу пожалел, что не согласился на кафе, где было бы намного уютнее.
«Ну давай выкладывай, – сказал он, надевая очки и сцепляя пальцы, будто сидел в стоматологическом кресле, готовя себя к боли. – Какие у тебя проблемы?»
«У меня есть сведения, – начал я, ужасаясь своему неожиданному косноязычию, – о связях калийского наркокартеля и московской мафии. Так называемая фирма «Гринперос» занимается не чем иным, как торговлей наркотиками и отмывкой денег за рубежом».