Черный ураган. Честный Эйб
Шрифт:
— Нет, Люттих, — отвечал Вейдемейер, — он не будет расстрелян. Распорядитесь снять караул возле этого крыльца и оставить дверь незапертой.
Люттих так изумился, что чуть не уронил трубку.
— Значит, птичка ускользнёт, не замочив лапок, — сказал он, — и немедленно устремится в гнёздышко Колмена… А, понимаю! Вы хотите проследить его?
— Нет, — сказал подполковник, — не имею ни малейшего желания.
— Вы думаете, что он вернётся домой? А нам-то от этого какая польза? У нас, как вы говорите, революционная война
— Вот именно потому, что у нас революционная война, мы его и отпустим.
— Но, подполковник…
— Люттих, делайте то, что я вам говорю, — произнёс Вейдемейер по-немецки.
Люттих взял под козырёк и удалился военным шагом.
Вечером, когда Вейдемейер при свете керосинового фонаря сидел над картой штата Миссури, дверь растворилась и в ней показался насупленный Люттих.
— Прошу прощения, подполковник, — сказал он, — у меня есть сообщение насчёт господина Ринго.
— Он сбежал?
— Совсем нет. Он здесь, на крыльце, и просит вас принять его.
Вейдемейер погладил бороду.
— Пусть войдёт.
Люттих помедлил.
— Вы разрешите мне присутствовать при разговоре, подполковник? Этот парень — бывший арестант и помощник Колмена, и как бы он…
— Нет, Люттих, — сказал Вейдемейер, — я думаю, что лучше будет, если мы с ним поговорим наедине.
Люттих пожевал губами. Всем своим видом он показывал, что полностью не одобряет поведения своего начальника. Но дисциплина есть дисциплина, и Люттих широко раскрыл дверь.
— Пожалуйте, господин адъютант, — сказал он пренебрежительно.
Ринго вошёл, опустив голову, словно в глубоком раздумье. Он остановился перед столом Вейдемейера и долго молча смотрел на карту.
— Я полагаю, что вы знаете эти места лучше, чем составители карты, — проговорил подполковник, глядя на Ринго из-под полуопущенных век. — Садитесь, пожалуйста, Нед.
Нед не сел. Он неторопливо взял со стола карандаш и указал им точку на карте, южнее реки Каррент.
— Колмен, — сказал он коротко.
Вейдемейер поднял брови.
— Спасибо, Нед Снукс, — промолвил он, — так вы решили вернуться домой?
Ринго молчал.
— Вам дадут лошадь, — продолжал подполковник, — и шестизарядный револьвер. Поезжайте сейчас же. Привет вашей матушке.
— Нет, — отвечал Ринго, — я останусь. Вы можете подумать, что я обманул вас и указал вам неправильное место.
— Нет никакой надобности, — возразил подполковник, — вы же видите, что вам здесь доверяют.
Ринго махнул рукой.
— Я предатель, — сказал он.
— Вы раньше были предателем, — ответил Вейдемейер, — потому что вы предали свой народ. А теперь вы загладили свою вину. Поздравляю вас… Люттих! Люттих! Где он?… Люттих, прикажите дать этому парню хорошую лошадь, запас солёной свинины и сухарей да ещё шестизарядный револьвер. Он едет домой.
Люттих
— Прощайте, подполковник, — сказал Ринго.
— Счастливого пути, Нед.
Вейдемейер протянул руку бывшему бандиту. Нед неловко пожал её.
В начале августа лагерь Колмена в долине реки Каррент был дважды атакован. Колмен с трудом ушёл, оставив 8 убитых, 20 раненых и 17 пленных.
Вейдемейер рапортовал командиру дивизии о разгроме противника и прибавил, что пленных следует рассортировать: виновных в убийствах судить, а непричастных отпустить по домам. «Многие из них ропщут на рабовладельцев, — писал он, — и это большей частью белые бедняки».
Возвращаясь в Сэлем, Вейдемейер и Белл ехали по лесной просеке. Была тихая августовская ночь. В промежутках между высокими кронами деревьев светились яркие звёзды. Копыта лошадей глухо стучали по корням. Не было ни малейшего ветерка.
В конце просеки мелькали фонари и слышались приглушённые голоса. Начальник разведки подъехал к Вейдемейеру и взял под козырёк.
— На опушке найден труп, сэр, — доложил он, — мужчина, вероятно, из местных жителей.
Подполковник с Беллом подъехали поближе и спешились Перед ними лежал на животе молодой человек с большой раной в затылке.
— Застрелен сзади, — сказал Белл.
Он нагнулся и осторожно перевернул убитого на спину.
— Бог ты мой! Подполковник, узнаёте этого парня? Ведь это Ринго-Котёнок!
Вейдемейер запустил левую руку в бороду. Лицо его было мрачнее тучи. Другой рукой он снял с груди убитого клочок бумажки, на котором карандашом было написано одно слово:
«Колмен».
— Ваши друзья в Лондоне вряд ли обрадовались бы такой развязке, — сказал Белл.
— Да, Белл, — отвечал Вейдемейер, — они указали бы мне на мою ошибку. Надо было дать ему охрану.
— Мы не могли охранять его до бесконечности, подполковник. Мы и так снабдили оружием бывшего неприятеля.
— В том-то и дело, что «бывшего». Он ехал к нам. И если б доехал, то был бы с нами.
Вейдемейер выпрямился.
— Значит, Колмен ещё дышит… Прикажите взять тело с собой. Мы похороним Неда Снукса как солдата федеральной армии, павшего на посту. А Колмена мы найдём ещё раз и ещё десять раз, если понадобится!
— И расстреляем его, — добавил Белл.
— Как определит военно-полевой суд, — отвечал Вейдемейер.