Черный ящик Цереры
Шрифт:
Иосиф Ильич понимал, что должен что-то сказать, как-то направить ход мыслей следователя в нужную сторону. В конце концов, можно было даже попросить его. Ведь не так все ужасно. Двадцать лет незапятнанной репутации что-нибудь да значат… Им вновь овладела давешняя усталость. Разве что-нибудь докажешь? Глупый бессмысленный случай. К усталости примешалось тупое безразличие, Иосиф Ильич сидел с напряженным, неестественно одеревеневшим лицом и молчал.
Когда следователь спросил, наконец: «У вас есть что-нибудь ко мне?» — Иосиф
— Не знаю… — и пошел к выходу.
9
После ОБХСС Черныш поехал прямо в институт криминалистики. На несколько минут он заскочил к Захарову. Тот шумно ему обрадовался. Но тотчас же начал говорить о каких-то делах.
— Ладно, ладно, все потом, — отмахнулся Черныш. — Володя, скажи, где мы держим наши фальшивки?
— Как где? — удивился Захаров. — Все там же, в металлическом сейфе.
— Вот здесь?
Черныш внимательно посмотрел на массивный красный шкаф в углу комнаты.
— А часики?
— И часики тоже. Все материалы по этому делу там.
Черныш приблизился к шкафу и стал его разглядывать.
— Включи верхний свет, — сказал он, — а то здесь темно, как в старой России. И вообще, какого черта ты сидишь без света, ведь облысел весь?
— Заблуждаешься, — ответил Захаров, включая свет. — Как раз ночью-то волосы и растут, а днем вылазят.
— Ладно, ладно, — сказал Черныш, доставая лупу и рассматривая стенку возле шкафа.
— Ты что, рехнулся? — спокойно заметил Захаров. — Что ты там ищешь? Следы преступления? Я тебе дам ключ, можешь открыть и проверить. К чему эти сыщицкие ухватки? В сейфе все в порядке.
— Ты так думаешь? — усмехнулся Черныш.
Захаров оторопело замигал глазами, затем бросился к столу, выдвинул один ящик, другой, начал что-то искать. Бумаги летели на пол, один лист залетел в узкую щель между шкафом и полом и оттуда его уже, конечно, не извлечь, а, наверное, это важная бумага и где-нибудь ее ждут.
Захаров рылся торопливо и мучительно медленно. Наконец его худая спина распрямилась. Он нашел ключ и бросился к сейфу, но Черныш остановил его.
— Стой, не торопись, старик!
Захаров молча уставился на него.
— Нужно пригласить Гладунова, — нахмурившись, сказал Черныш.
Захаров позвонил по телефону.
— Срочно, да, очень срочно. Нет, дело не терпит отлагательств. Здесь Черныш, Да. Хорошо. Сейчас они придут, — сказал он и отвернулся.
— А почему, собственно, ты так торопишься? — с недоумением спросил Черныш, — разве ты…
— На такое обвинение я отвечаю только действиями, — резко ответил Захаров. Кончик носа у него побелел.
Черныш удивленно вылупил глаза. Потом дико захохотал.
— Ты подумал? Я тебя… — он бросился к Захарову и стал мять его в объятиях. Тот сердито отбивался.
— Отстань, чумной! Мало тебя по голове били! Ведь задавишь, отстань, говорю…
Но уже улыбался, со стыдом и радостью чувствуя, в какое глупое положение попал.
Гладунов застал их веселыми, оживленно разговаривающими,
— Вы за этим звали? — спросил он. — Хотите показать свое хорошее настроение?
— Нет, нет! — Черныш встал. — Дело серьезное, Тихон Саввич, очень…
— Присядьте, пожалуйста, — предложил Захаров. Гладунов недоверчиво оглядел Черныша.
«Давай, давай, — говорили его чуть близорукие глаза. — Выкладывай, мальчик, что там у тебя, а мы посмотрим».
Черныш примерно знал, что думает каждый из них, и это доставляло ему удовольствие.
— Помните, Тихон Саввич, как удивительная идентичность фальшивок и часов натолкнула меня на мысль о том, что мы имеем дело не с обычным преступлением, а с загадкой, тайной природы? Вы не согласились со мной и, наверное, остаетесь на своих позициях до сих пор. Но в подтверждение своих мыслей я получил новые материалы и сейчас их покажу.
Гладунов пожал плечами. Наверное, все же молодежи от жизни нужно нечто большее, чем истина. Им нужна еще и ложь успеха, треск славы, барабаны известности…
— Во-первых, книга. Воспоминания немецкого антифашиста, узника лагеря смерти Захсенхаузена. События, сходные с нашими. К этой книге прилагается перевод.
Гладунов взял книгу, посмотрел обложку, сказал:
— Что еще?
— Вам этого мало?!
— Вы сказали во-первых. Значит, должно быть и во-вторых?
Черныш помолчал.
— Будет и во-вторых, но… здесь есть риск.
— Давай, давай.
— Значит так, — Черныш подумал. — Я утверждаю, что в Институте криминалистики произошла кража… нет, исчезновение следственных материалов.
— Ты понимаешь, что говоришь? — тихо спросил Захаров.
— Погоди, — остановил его Гладунов. — Ты сказал кража, потом исчезновение. Как понимать это?
— Я пошутил, — быстро поправился Черныш. — Речь идет об исчезновении. Только об одном исчезновении…
— Так, — Гладунов прищурился, — О каких материалах идет речь?
Скрывая улыбку, Черныш опустил голову, потом ответил:
— Прошу учесть, я целую неделю отсутствовал и только сейчас первый раз за все это время пришел в институт.
— Учтем. О каких документах идет речь?
— Я говорю о золотых часиках швейцарской фирмы, которые были изъяты из комиссионных магазинов по делу о фальшивых деньгах.
Захаров шагнул вперед и протянул Гладунову ключ.
— Проверьте!
У Гладунова лицо моментально сделалось серым и скучным.
— Вообще-то, — нехотя протянул он, — у нас по таким вопросам существует специальная комиссия, но все же… Ну, хорошо, откройте сейф!