Черный замок над озером
Шрифт:
– Заприте дверь, чтобы никто не мог помешать нашему разговору, – приказал мужчина. Потом прошел вперед и опустился за стол, на рабочее место Жени, а ей рукой показал на стул.
– Присаживайтесь!
Она послушно села напротив следователя, который раскладывал перед собой какие-то бланки, и услышала:
– Назовите свою фамилию, имя и отчество. Адрес по регистрации и адрес, по которому проживаете фактически. А также место работы и должность.
Женя продиктовала, и мужчина все записал.
– Теперь скажите, в каких отношениях
– В служебных. Он ректор института, где я работаю. – Лукошкина помолчала, а потом добавила: – То есть был ректором.
– Встречались ли вы с ним во внеслужебное время и вне стен вашей работы?
– Нет, не встречалась, – покачала головой Женя. – Да я и работаю здесь меньше недели.
– Скажите, при каких обстоятельствах вы с ним виделись в последний раз? В какое время расстались и где?
– Расстались около семи часов вечера возле метро «Василеостровская», куда Максим Анатольевич подвез меня на своем автомобиле.
– А до того?
– До того мы были с ним в его кабинете.
– И чем вы там занимались?
– Разговаривали, а потом выпили по рюмке армянского коньяка.
Следователь хмыкнул, но продолжал записывать.
– Чем вы можете объяснить тот факт, что ректор пригласил вас, мягко говоря, выпить с ним, хотя вы, по вашему уверению, поддерживали с ним лишь служебные отношения?
– Максим Анатольевич был другом моих деда и отца. Узнав, что я устроилась сюда на работу, просто позвал поговорить и угостил коньяком. Потом довез до метро…
– Ваш дед и отец могут подтвердить свою дружбу с убитым?
– Нет. Они давно умерли.
Следователь снова хмыкнул.
– Так почему же он все-таки пригласил в свой кабинет именно вас? И потом, кто может подтвердить, что Шашкин высадил вас у станции метро?
– В метро есть камеры наблюдения. Около семи вечера я вошла на «Василеостровской», а через полчаса вышла на «Черной речке». Можете проверить записи наружных видеокамер.
– Вот только не надо учить меня работать! Конечно, мы все проверим. Уже сейчас в кабинете Шашкина работают эксперты-криминалисты, которые обследуют все и уж наверняка обнаружат много чего интересного. А сейчас ответьте, когда и где вы познакомились с убитым…
Следователь еще час задавал вопросы, потом дал Жене подписать ее показания. Собрался было уходить, но вдруг что-то вспомнил и задал еще один:
– У вас есть мобильный телефон?
Женя кивнула.
– Дайте-ка его сюда.
Следователь взял аппаратик и стал проверять список входящих и исходящих звонков.
– Вчера между семью и половиной восьмого вечера у вас был непринятый звонок. С кем вы были должны связаться по телефону?
– Вероятно, там указан номер абонента. Назовите его, и я отвечу. А звонка я ни от кого не ждала.
– Здесь написано «Слава», – сообщил человек в костюме.
– Это Слава Нильский, журналист.
– Чем он занимается? Ах да…
Следователь внимательно посмотрел на Женю.
– А
– Если номер его телефона в памяти моего мобильника, видимо, знакома.
– Отвечайте определенно.
– Мы учились вместе на факультете.
Следователь усмехнулся, но уже почти дружелюбно.
– Я его не люблю нисколько, то есть не нравится он мне. Жена его слушает постоянно, по телевизору смотрит передачи с его участием. Дочке десять лет, и ведь тоже на этом Нильском зависла. Я им говорю: «Девочки мои, он же не мужчина вовсе, а самый настоящий…» – Следователь посмотрел на Женю. – Ну, в смысле, гей. Ведь правда?
– Не знаю, – ответила Лукошкина, – спросите у него самого. Или у его жены Лизы Гагаузенко.
– Как, как? – переспросил следователь, чтобы лучше расслышать и запомнить.
– Гагаузенко, – повторила фамилию Женя.
Следователь поднялся и пошел к двери. Женя хотела отпереть замок, но мужчина вдруг обернулся.
– Вы замужем?
Женя от неожиданности покачала головой, а потом все же сказала:
– Нет, не замужем.
– То есть как? – удивился человек в костюме. – Вы такая красавица, такая изысканная, можно сказать, молодая женщина – и не замужем. Да к тому же всего-навсего методистом в институте трудитесь.
– Работа как работа, – пожала плечами Женя.
– Я не к тому. Просто с такой внешностью вам бы в кино сниматься или на журнальные обложки.
Следователь наконец ушел. Женя подошла к зеркалу, висящему на стене, и посмотрела на себя. Посмотрела внимательно, словно давно этого не делала. Ей впервые сказали, что она красавица, – и это было приятно. Нильский, правда, говорил что-то подобное, но ведь Слава известный льстец и обольститель… Что ему нужно было вчера? Почему он звонил ей? Вероятно, хотел в очередной раз встретиться.
И вдруг Женя вспомнила, что вчера на крыльце института в момент, когда они с Шашкиным отъезжали, стоял Михал Михалыч, бывший ее начальник, а потом возле станции метро «Мерседес», похожий на его. Номера той машины Женя не видела, но теперь ей почему-то казалось, что за рулем черного автомобиля находился крупный, с массивной головой мужчина. Неужели это и правда был Михал Михалыч, который выследил ее? И он последовал тогда за ректором? Но зачем? Неужели Михал Михалыч мог… Даже думать об этом было страшно.
Женя стала вспоминать вопросы следователя и поняла, что все они были не по существу. Например, человек в сером костюме не поинтересовался, о чем она беседовала с Максимом Анатольевичем. А ведь говорили они в том числе об очень важных вещах. Шашкин, между прочим, сказал, что к нему обращался представитель крупной коммерческой структуры, подвизавшейся на медиарынке, с предложением инвестиций и спонсорской помощи. И ректор отказался. А после этого ему звонили и настаивали на личной встрече с руководителем этой структуры. После чего Шашкин утвердился в своем решении не иметь никаких дел с этими людьми.