Черный жемчуг

Хэррод-Иглз Синтия

– Конечно – в этом нет ни малейшего сомнения, – ответил Кит. Новый Парламент, первое заседание которого состоялось двадцатого апреля, был избран по прежним правилам. – Вы же знаете, что говорил Криспиан, – по дороге домой, в Кокетдейл, Криспиан заехал к Морлэндам; Фрэнсис остался в Лондоне в качестве адъютанта генерала Монка.

– О, Криспиан, – насмешливо отозвалась Аннунсиата. – Я не удивлюсь, если окажется, что он все перепутал.

– Вы не слишком высокого мнения о нем, – заметил Кит. – Хотел бы я знать, почему?

– Он некрасивый и грубый, – равнодушно ответила девушка. По правде говоря, больше всего Аннунсиату раздосадовало стремление Криспиана уделять слишком много внимания Кэти. – У него нет ни малейшего понятия о вежливости. Хорошо, что он вернулся на свою ферму – он никогда не научится вести себя так, как подобает знатным людям.

Кит подавил улыбку, зная, как быстро способна обидеться его кузина, но все же решился высказаться в защиту Криспиана.

– Понимаю, вы считаете, что он не должен был отдавать Кэти предпочтение перед вами, но Криспиан останавливался у ее отца, привез Кэти множество новостей, а времени, чтобы передать их, у Криспиана почти не было.

Аннунсиата помрачнела, и Кит быстро сменил тему:

– Хотел бы я оказаться в Лондоне в тот день, когда разогнали «охвостье»! Говорят, там на всех улицах жгли костры – должно быть, это замечательное зрелище. Вы хотите побывать в Лондоне?

– Конечно, – ответила Аннунсиата, думая, что когда-нибудь обязательно окажется там. Она не забыла предсказание Эдуарда. – Если король вернется в Англию, у нас опять будет новая мода! Как чудесно носить новые красивые платья! Начнутся балы, представления, концерты, и... и королю понадобится жена!

Кит усмехнулся.

– Неужели ваше честолюбие достигло таких высот, кузина? Вы хотите быть королевой Англии? Думаю, вы слышали сплетни о нашем отсутствующем короле.

Аннунсиата вспыхнула. О короле ходило множество сплетен, но большинство их было такими, какие не подобает слушать молодой благовоспитанной леди.

– Нет, не слышала. Я только подумала, что там, где есть королева, должны быть и ее придворные, поэтому будет сделано множество новых назначений.

– Назначений?

– Конечно – фрейлины придворных дам, самой королевы, – ответила Аннунсиата.

Кит погрустнел.

– Но если вы займете место при дворе, вам придется постоянно жить в Лондоне. Вероятно, вам не удастся часто приезжать домой.

– Вы же только что сами сказали, что хотите побывать в Лондоне, – заметила Аннунсиата.

– Вот именно – побывать, а не жить там, – ответил Кит. – Мне придется поехать туда сразу после возвращения короля, просить его вернуть мне мои земли. Но я совсем не хотел бы жить в Лондоне.

– А я хочу! – мечтательно протянула Аннунсиата. – Только представьте себе: королевский двор, богатые и знаменитые люди, знатные мужчины и прекрасные женщины! Великолепные публичные балы и интимные обеды...

– Когда я говорил о вашем визите в Лондон, – перебил ее мечтания Кит, – я думал, что вы поедете со мной.

– С вами?

– Да, как моя жена, – покраснев, добавил Кит.

Мгновение Аннунсиата изумленно смотрела на него, потом отвела глаза и вздохнула. Чувствуя подходящий момент, Кит продолжал:

– Аннунсиата, не кажется ли вам, что нам пора обвенчаться? Мы помолвлены с тех пор, как вы родились, а теперь вам уже пятнадцать лет – подходящий возраст для замужества. Конечно, мое состояние не так уж велико, но король обязательно вернет мои земли, как только вновь воссядет на престол, и тогда... я понимаю, я недостоин вас, но разве такой брак будет позорным? Вы знаете, что я люблю вас, никто не сможет любить сильнее...

– Если хотите поговорить об этом, поезжайте к моей матери, – уклончиво ответила Аннунсиата. Кит пожалел, что не может взять ее за руку, и решил все же довести разговор до конца. Чувствуя себя в невыгодном положении, он смотрел на девушку с высоты седла.

– Разумеется, но я хочу знать ваше мнение. Ваша матушка не будет противиться вашему желанию.

Аннунсиата не была уверена в этом: ей казалось, что мать склонна расстраивать планы своей дочери с тех пор, как она родилась. Во всяком случае, девушке не хотелось думать о замужестве, еще меньше – о замужестве с Китом. Аннунсиате нравился Кит, а с тех пор как уехал Эдуард, она обнаружила, что в компании Кита может быть довольно забавно. Правда, он не ухаживал за ней так неистово, не льстил ей так чудовищно, не дразнил ее так искусно, как Эдуард, однако был более интеллигентным и образованным, чем его дядя; разговоры с Китом радовали Аннунсиату, давая ей возможность поизощряться в остроумии.

Однако девушке хотелось видеть Кита в качестве своего поклонника, а не мужа. Когда-нибудь за него придется выйти замуж, поэтому Аннунсиата старалась не общаться с другими мужчинами, хотя позволяла ухаживать за собой, дарить подарки и посвящать ей стихи. Но как только она выйдет замуж за Кита, ей придется отказаться от всех развлечений, как прочим замужним женщинам. Она должна как можно дольше оттягивать брак с Китом, но не говорить, что не хочет выйти за него замуж, иначе он, чего доброго, начнет ухаживать за Кэти.

– Сейчас об этом рано говорить, – ответила Аннунсиата. – Когда король вернет вам ваши владения, тогда можете просить моей руки – но не теперь.

В деревне Твелвтриз стоял старый дом, который семья Морлэндов некогда использовала в качестве летней резиденции. В последний раз семья жила здесь в 1630 году, пока перестраивали замок, и сочла это построенное в пятнадцатом веке здание чрезвычайно неудобным. С тех пор в доме никто не жил, и он постепенно ветшал, все больше нуждаясь в ремонте. Конюшнями и пристройками, напротив, постоянно пользовались, их ремонтировали и расширяли, ибо именно в Твелвтриз Морлэнды содержали своих породистых лошадей и собак.

На большом дворе кипела работа, когда там появились Аннунсиата и Кит. К ним сразу же подошел грум, который подвел мула Аннунсиаты к тумбе и придержал его, пока Кит помогал девушке спешиться.

– Хозяин в конюшне, у Кингкапа, – сообщил грум. – Мальчик проводит вас к нему.

Кингкапом звали молодого жеребца. Прежний фаворит, Принц Хол, четвертый жеребец в Твелвтриз, носящий это имя, уже состарился; от своей матери, которая обожала лошадей, пожалуй, даже сильнее, чем Ральф, Аннунсиата слышала много историй о четырехлетнем Кингкапе. Мальчик провел Аннунсиату и Кита мимо ряда строений через ворота, выходящие на закрытый двор, образованный задними стенами конюшен. Земля во дворе была голой и утоптанной, идущие по кругу отметки показывали, что каждый день здесь прогуливали лошадей.