Черный жемчуг
Шрифт:
– Ты что-нибудь ела сегодня? Ты ведь не завтракала со мной.
– Я не голодна, – ответила Мэри.
– Но тебе надо поесть – как же ребенок будет расти, если ты ничего не ешь? Мэри, что тревожит тебя, дорогая? – взяв жену за обе руки, он сжал их, а Мэри нахмурилась, не зная, стоит ли задавать вопрос, вертящийся у нее в голове.
Заметив нерешительность на ее лице, Ральф поинтересовался:
– Ты что-нибудь хочешь? Я могу что-то сделать для тебя? – она медленно кивнула. – Что же, Мэри? Я постараюсь сделать все, что в моих силах, обещаю тебе.
– Я хочу уехать домой, – неожиданно проговорила она, как будто слова с трудом срывались с ее сжатых губ. – О, Ральф, я хочу еще раз увидеть свой дом.
Ральф не решился заметить, что ее дом здесь, и постарался скрыть свое недовольство. Вместо этого он улыбнулся и ответил:
– И это все? Тогда ты поедешь домой. Как только уберем сено, я сам отвезу тебя. Сейчас дороги достаточно безопасны, особенно если мы поедем днем. Ну, ты довольна?
Она только кивнула, но радость в ее глазах была достаточным вознаграждением за слова Ральфа. В этот момент в саду показался старый слуга – дворецкий Перри из Шоуза. Он разыскивал Ральфа.
– Сэр, меня послала хозяйка, – начал он, поклонившись Ральфу.
– Да, Перри, в чем дело?
– Мастер Кит вернулся из Лондона, он хочет встретиться с вами сегодня вечером и рассказать новости.
– Кит дома! – радостно повторил Ральф. – Нет, незачем ему ехать сюда после такого долгого путешествия. Передай своей хозяйке, что я сам скоро приеду в Шоуз.
Ральф сдержал свое обещание и приехал в Шоуз, выслушал хорошие новости, касающиеся его самого, и посочувствовал неприятностям Кита. Пригласив всех на ужин в дом Морлэндов, Ральф уехал обедать. Кит остался наедине с Руфью в маленькой гостиной. Она стояла у окна, отсутствующим взглядом осматривая порванную уздечку, которую вертела в руках. Если руки других женщин обычно бывали заняты шитьем или иным рукоделием, то руки Руфи постоянно чинили упряжь или полировали бронзовые украшения для нее. Кит смотрел на нее с пересохшим ртом. Он хотел вернуться к разговору об Аннунсиате, но не знал, как это сделать, и одновременно ждал и боялся того, что Руфь начнет разговор о ней сама. Наконец, она повернулась к Киту.
– Думаю, Ральфу нелегко будет прогнать Макторпа и вернуть свои земли. Конечно, канцлер вернул их, но если Ральф ожидает, что Макторп сдастся по-хорошему, он сильно ошибается.
– Конечно, ему придется нелегко, – ответил Кит, – но все же легче, чем мне вернуть шотландские владения.
– Ты поедешь туда весной? – Да.
– И когда вернешься?
– Не знаю. Это зависит... – он не осмелился сказать правду и вместо этого заключил: – Зависит от того, насколько затянется дело. Не люблю оставлять нерешенные вопросы.
– Если ты не вернешь эти земли сейчас, – твердо заявила Руфь, – вопрос навсегда останется нерешенным. Но ты всегда можешь вернуться сюда, если захочешь. Наш дом будет открыт для тебя.
Она произнесла это без воодушевления, без улыбки, просто констатируя факт, как если бы говорила ему, что идет дождь.
Кит покраснел.
– Это очень любезно с вашей стороны. Я так долго прожил здесь, пользуясь вашей добротой...
Руфь равнодушно оглядела юношу.
– Ты отработал свое содержание, – ответила она.
– Я давно хотел спросить... – неловко начал Кит.
– Почему я взяла тебя к себе, тебя и твою мать? – закончила за него Руфь. Кит кивнул. – Потому что я обещала твоему отцу позаботиться о вас и должна была сдержать слово, данное ему перед смертью.
– Вы видели, как умирал мой отец? – изумленно проговорил Кит. Ему всегда говорили, что отец умер прежде, чем Гамиль Гамильтон успел довезти его домой.
– В ночь перед битвой твой отец приезжал домой. Он оставался здесь около двух часов, а затем вновь присоединился к своему отряду. Наутро он был ранен. Он умирал довольно долго. Есть цветы, которые хорошо распускаются в Тепле, за оградой сада, но если пересадить их на болото, они зачахнут и увянут. Так было и с твоим отцом – его погубил не меч шотландца, – Руфь смотрела на юношу, но мысли ее были где-то далеко. Печаль смягчила обычно жесткие черты ее лица, так что Кит осмелился заговорить:
– Руфь, я люблю Аннунсиату. Я хочу жениться на ней. Если мне удастся вернуть шотландские владения...
Руфь вернулась к реальности, и лицо ее приняло свое обычное выражение.
– Нет, – ответила она. Кит удивленно приоткрыл рот, и Руфь продолжала: – Аннунсиата достойна лучшего. Она богатая наследница.
– Вы слишком гордитесь ею, – начал Кит. Руфь приподняла брови.
– Неужели ты никогда не замечал, что я люблю ее?
Кит смутился.
– Конечно, замечал, – но это было совсем не так. Руфь гордилась дочерью, считала, что она достойна самого лучшего – всему этому Кит еще мог поверить, но он никогда не думал, что Руфь способна любить кого-нибудь, кроме своих лошадей. К лошадям она относилась с такой нежностью, какой никогда не удостаивала людей.
– Аннунсиата достойна самой лучшей партии. Я горжусь ею и хочу, чтобы она была счастлива. В моей жизни было мало радости. Если Аннунсиата в самом деле хочет выйти за тебя, я не стану мешать ей, несмотря на то, что у тебя нет ни гроша. Но она не будет счастлива с тобой – да и ты, хотя сейчас ты мне не поверишь, не будешь счастлив с ней.
– Я люблю ее! – воскликнул Кит.
Руфь решительно прервала его:
– Забудь о ней. Весной ты уедешь в Шотландию, но к этому времени Аннунсиаты здесь уже не будет.
– Не будет? Куда же она уезжает?
– Я отправляю ее в Лондон. Она будет жить у Ричарда и Люси, они представят ее ко двору, и там она, наконец-то, сможет найти применение своему обаянию. Рано или поздно она найдет там себе мужа. Зная свою дочь, я уверена, что это произойдет очень скоро, но я полагаюсь на ее рассудок. Ричард и Люси удержат ее от слишком решительных шагов и непоправимых ошибок. Так что, – добавила она, слегка смягчившись, – она избежит ложного пути, которого ты боишься, а ты, не видя ее, вскоре обо всем забудешь.
– Я никогда не забуду Аннунсиату. – Я всегда буду ее любить.
– Дело твое, – ответила Руфь и вышла из зала.
Глава 10
Погруженный в размышления, Ральф добрался домой и отправился на поиски Мэри. Приближалось время обеда, поэтому она ушла из сада вместе с детьми. Ральф поспешил в детскую, думая, что его жена может быть там у своих старших детей, помогая им переодеваться к обеду – поскольку дети завтракали у себя в детской и оставались там на время уроков, ни Ральф, ни Мэри сегодня еще не видели их. Однако горничная у двери сообщила Ральфу, что хозяйки в детской нет. Заглянув в свою спальню, Ральф обнаружил, что и в ней пусто, и только собирался пойти поискать где-нибудь еще, как дверь гардеробной открылась, и в спальню вошла Мэри. Она виновато потупилась, заметив Ральфа, и провела рукой по губам, как будто вытирая их – это было движение ребенка, застигнутого в то время, когда он тайком лакомился вареньем.