Черт побери!
Шрифт:
– Хм-м
Дядя Дэмиен был вовсю занят разработкой планов по обеспечению моей безопасности, когда Дрейк наконец ответил на звонок.
– Когда ты хочешь выехать? – спросил дядя Дэмиен на выходе из комнаты.
– О, привет, любимый, погоди секунду. Как только вернется Паула и появится Рене, идет? – Он кивнул и вышел. Я вернулась к прерванному разговору: – Прости. Мой сопровождающий уточнял, когда я хочу пойти за новым платьем. Тем самым, что надену на свадьбу с невероятно сексуальным зеленоглазым драконом, который сегодня не удосужился разбудить
В голосе Дрейка слышались странно напряженные нотки:
– Произошел один инцидент, и мы его расследуем. Я прибуду в церковь вовремя, если ты именно об этом беспокоишься.
– Инцидент? Опять Чуань Жэнь?
– Нет. Это не имеет отношение к войне. Мне сейчас не до объяснений, kincsem.
– Знаешь, другая женщина на моем месте потребовала бы рассказать, что ты там затеял; я же совершенно спокойна и всецело тебе доверяю, даже несмотря на то, что вчера ты продинамил меня перед абсолютно всеми моими знакомыми.
Дрейк фыркнул.
– Люблю тебя. Обнимаю и целую. Тонна поцелуйчиков. А еще облизываю, покусываю и тискаю.
Я почти что видела, как Дрейк возвел глаза к небу. Он не любил откровенных проявлений любви на публике, что и подтолкнуло меня наговорить ему так раздражающих его нежностей наедине.
– Пока, Эшлинг.
– А ну-ка, парень, притормози. Давай, ты должен это сказать.
– Нет, не должен.
– Должен. Согласно правилам, ты должен говорить это раз в день, а за весь сегодняшний день ты еще ни разу этого не сказал.
– Пал и Иштван рядом, – ответил он, явно пытаясь вложить в голос все доступное ему возмущение, хотя и знал что я на это не куплюсь. – Это против правил.
– Они большие мальчики и, уверена, не бухнуться в обморок, если услышат, как глава их клана признается своей невесте в любви. Говори!
– Наш поезд подходит. Я не могу сказать этого сейчас. Я должен идти, kincsem.
– Поезд? Ты едешь куда-то на поезде? – Это сразу же привлекло мое внимание. Одно дело, когда Дрейк шныряет по городу, разруливая проблемы фирм, но что может быть настолько важным, что заставило его покинуть город за пару часов до свадьбы? – Любимый, что происходит?
– Я расскажу тебе обо всем позже. Слушайся своего дядю и делай, как он говорит.
Он повесил трубку, прежде чем я успела спросить, куда он направляется.
***
– Как у них получилось уместить весь Абаддон в одном маленьком магазинчике Кенсингтона? – вопросил Джим, пригибаясь к полу, чтобы не получить по морде расшитым бисером платьем.
– Не говори глупостей. Это Лондон, а не ад.
Мимо нас пробежали три хихикающих девушки, держащие в руках по ядовито-розовому платью подружки невесты, которые своим видом напоминали каких-то жутких медуз-мутантов с щупальцами из топорщащихся во все стороны кружев и лент.
Джим вскинул бровь.
– Ну, ладно, сходство есть, но это не Абаддон. И цыц. А то кто-нибудь обязательно услышит, как ты разговариваешь.
Он бросил на меня укоризненный взгляд, который я проигнорировала, так как показалась Паула, держащая в руках ворох тюля и пестрого белого атласа в блестках и перьях.
– Вот это вот, просто восхитительное, дорогая, и оно будет великолепно на тебе смотреться. Оно прямо сверкает! Знаю, ты сказала, что не хочешь белое платье, но ты только взгляни на него! О, были бы такие платья во времена моей молодости!
Я старалась вообще не смотреть на платье, боясь за сохранность своей сетчатки.
– Оно очень милое Паула, но, знаешь, белые подвенечные платья не для меня. В смысле, я уже однажды его одевала и всем прекрасно известно, чем все закончилось. Мне хочется чего-то более цветного, чего-то необычного, чего-то… О, здравствуйте. М-м. Это чересчур необычно.
Продавщица, которая отходила в дочерний магазин при свадебном салоне, специализирующийся на корсетах и одежде в готическом стиле, продемонстрировала мне ярко-голубую фатиновую мини-юбку с ядовито-салатовым корсетом.
– Такой фасон довольно популярен, – заверила меня она.
– Не сомневаюсь, однако я думала о чем-то более классическом, но, тем не менее, не являющимся полноценным свадебным платьем. Может у вас найдется что-нибудь подходящее в отделе для матери невесты?
Паула пребывала в шоке.
– О боже, Эшлинг, о чем ты говоришь! Немыслимо, платье матери невесты! Нет уж, я сама найду тебе что-нибудь. Здесь довольно широкий выбор, раз ты не хочешь белое платье. Есть персиковое, бледно-розовое и очаровательное лиловое, которое я заприметила в углу… – Она сгрузила белый ужас и отправилась на поиски нового платья.
– Может вам лучше самой осмотреться, – сказала продавщица с явным раздражением.
– Наверное, так действительно будет лучше, – согласилась я, отложив серо-зеленое платье с открытой спиной и последовав за ней в дочерний магазин. После получаса копания, вымотавшись как физически, так и морально, я нашла-таки чудесный изумрудный корсет и струящуюся юбку из тяжелого атласа цвета шампанского.
– Извините, кажется, мне надо присесть… – Когда я протянула продавщице кредитную карточку, мир вокруг закружился, и меня накрыла тьма. Где-то вдалеке слышался лай Джима, пока я погружалась в черноту, но, прежде чем ей удалось меня полностью поглотить, раздавшийся у моего уха мягкий голос вытянул меня из темноты.
– Эшлинг, не делай этого. Давай же, возвращайся к нам.
Я открыла глаза и увидела над собой знакомое улыбающееся мне лицо. Светло-серые глаза, кожа цвета моего любимого латте, волосы, заплетенные в африканские косички и ямочки на щеках, которые, казалось, никогда не исчезали с его лица.
– Габриэль?
– Доброе утро.
Я оглянулась по сторонам и осознала, что лежу на полу, моя голова покоилась на груди Габриэля, а его руки поддерживали меня, не давая упасть.
– Какого… Отпусти меня, я в норме, – проговорила я, вставая, ноги слегка дрожали.