Черта с два!
Шрифт:
— А тебе и так хорошо, — заметил он с некоторой гордостью.
— Точно, — согласилась я. — Нашему подлецу все к лицу. Идем менять окраску.
С Денисом я немного перемудрила. Он стал оранжевым, словно апельсин. Веснушки, до этой поры почти незаметные, выступили на физиономии точно желтые одуванчики. Он стал похож на домовенка Кузьку. Денис сначала рассердился, но после прочтения мною десятиминутной лекции согласился, что маскировка классная и узнать его теперь трудно. Мои волосы сделались черными, как крыло ворона. Некоторое помешательство тоже сыграло свою роль, и теперь из зеркала на
— Класс, — сказал Денис. — Можно идти к Татарину.
И мы пошли, заняли позицию на чердаке дома напротив и вскоре могли любоваться тем, как Татарин садится в свой роскошный «Опель». Достать его сейчас было проще простого. Однако я хотела знать, с кем он был в сауне, а Татарин вряд ли станет со мной откровенничать.
Проводив нашего врага пристальным взглядом, мы тщательно обследовали окрестности, особо обратив внимание на парадные, чердаки, переулки и заборы. В общем, присматривали возможные пути отхода. На это ушел целый день. Татарин вернулся около восьми с подружкой, а мы побрели домой. Я прикидывала и так, и эдак, как вычислить его дружков. Хоть и не хотелось, а придется брать машину и покататься за ним. Денис тоже размышлял, потом решительно заявил:
— Саш, вдвоем такое дело не потянем. Нам нужна помощь.
— Оно бы хорошо, — усмехнулась я. — Только кто ж поможет?
— В этом районе парень живет, почти взрослый, он здесь фигура. Я его знаю, и он меня. Парень стоящий. Думаю с ним переговорить.
— А как ты объяснишь ему, зачем нам следить за Татарином?
— Чего ж ему объяснять-то? Он и сам все поймет. Про сауну он, конечно, знает.
— Денис, — начала я, желая сохранить остатки разума, но он меня перебил:
— Он поможет.
Кончилось тем, что Денис убежал разыскивать дружка, которого прозвали Котя из-за фамилии Котов, а я стала ждать его в парке на скамейке. Вернулся он ближе к десяти, рядом с ним шел немыслимого вида подросток, длинный, худой и нескладный, на вид лет пятнадцати. Одет он был в драные джинсы с красными бархатными вставками, футболку с портретом Курта Кобейна спереди и сзади, и ярко-красную бандану. Тяжелая серьга, браслет на руке, перстень в виде черепа и толстая цепь с подвеской наподобие солдатского медальона завершали наряд. Я только головой покачала. Дети подошли, парнишка протянул руку и представился:
— Сашка.
— Александра, — ответила я, и мы устроились на скамейке.
— Денис мне все рассказал, человек пять надежных ребят у меня найдется. Они не подведут и не проболтаются. Говори, что надо делать.
— Выявить связи Татарина, цель — узнать, с кем он был в сауне.
— Ясно. В сауне их было двое, батя одного пацана сказал. Он попрошайка, неподалеку угол забил, видел, как эти отчаливали. Пацан у бати выспросит, как мужик выглядел, отыщем. Побегать придется. А тебе надо быть на улице: так удобней, связаться можно в любой момент, да и безопасней.
— Начни я здесь по улицам болтаться, кто-нибудь заприметит, — сказала я.
Сашка задумался, а потом предложил:
— Будешь бутылки принимать. Идет?
— Какие бутылки? — не поняла я.
— Обыкновенные, стеклянные. У моего бати здесь три точки, а тетки запивают, не одна, так вторая. Вот ты и поработаешь. С батей договорюсь. Придешь завтра к восьми на угол Покровской.
Всю ночь я не спала и все думала: чем я занимаюсь? Я готовлю убийство, используя уличную шпану. Диагноз я сама себе могу поставить, без всяких психиатров. Однако не совсем же я спятила, если понимаю, что сошла сума?
Ровно в восемь я стояла на углу. Денис укрылся во дворе, подъехал «газик», из кабины вышли Сашка и невысокий упитанный мужчина с пышными усами.
— Вот она, — сказал Сашка. — Зовут Машей, капли в рот не берет.
Дядька смотрел с недоумением.
— У тебя прописки нет или какие проблемы? — спросил он наконец.
— Пап, у нее работы нет, а деньги нужны. Ей перебиться неделю. Чего ты прицепился?
— Ладно, — кивнул тот. — Зовут меня Александром, сейчас на место прибудем, в курс дела тебя Сашка введет. Поехали.
Мы устроились в машине, со двора показался Денис и побрел по улице в сторону перекрестка. О месте моей работы Сашка успел его известить. Через полчаса я сидела на ящике почти на самом перекрестке и принимала посуду.
Первым в тот день прилетел Денис и сообщил, что Татарин отправился в сторону проспекта Ленина. Мальчишки, что на перекрестке машины мыли, тачку заприметили, передали рыночным, те засекли ее во дворе по соседству, и через несколько минут появился первый адрес. Если бы Татарин знал, что происходит сейчас в городе, он бы сильно удивился. Впрочем, я тоже удивилась. Уличные мальчишки работали лучше милиции и многих разведок мира. При этом лишь несколько детей знали истинную причину слежки. Остальным было сказано: Коте надо, а Котя был для них авторитет.
Денис мне принес сосисок и бутылку лимонада, сообщил адрес и похвастал:
— Второго махом вычислим.
— Почему они нам помогают? — вслух подумала я.
— С подонками разделаться и хорошему человеку помочь — дело благородное. Тебе даже Меченый уважение оказал, а в городе он фигура.
— Ты разболтал? — нахмурилась я.
— Слух и так был, на улице нет секретов. Меня спросили, я ответил. Что ж, врать надо было?.. Узнать бы номер нашего сотового, чтоб звонить можно было: удобнее.
— Сдурел совсем, — рассердилась я. — Где ты видел приемщицу посуды с сотовым телефоном? Да сюда из ФСБ понаедут, решат, что шпионка.
— Оно конечно, — загрустил Денис и спросил с недоумением:
— А чего этот гад, Татарин то есть, о своем телефоне не позаботится, дорогие подарки делает?
— Может, ему нравится со мной болтать? — пожала я плечами.
Часам к двум прибежал мальчишка и сообщил еще два адреса, кажется, в городе не было места, где Татарин мог укрыться. Однако, хотя доступ ко мне имели только четверо сорванцов из числа особо надежных, а остальные собирали информацию втемную, я прекрасно понимала, что время работает против нас. То, что на улице нет секретов, пожалуй, было верно и действовало в обоих направлениях, поэтому Татарин очень скоро узнает, что им активно интересуются. Вряд ли он будет особенно церемониться, а подвергать опасности детей я не могла. В общем, несмотря на явные успехи, тревога меня не покидала.