Чертов Викинг наших дней
Шрифт:
Чертов Викинг уже намозолил глаза о Сашку, поэтому теперь, радуясь разнообразию, смотрел на Леську. За эти дни он ее почти не видел и соскучился. Подруга уже два дня подрабатывала переводчиком и, скорее всего, пришла прямо с работы – пусть в неизменных джинсах, зато в белой рубашке и на каблуках. Половина обычных украшений-амулетов на ней отсутствовала, чтобы не оттягивать на себя внимание, волосы заплетены в косички спереди назад, лицо усталое. Шутливо чмокнув Сашку в макушку, она уселась рядом, незаметно скинув туфли, и тоже заказала пиво.
– Что, мать, не выспалась? – приветствовала
– Переводила их чертовы бумаги полночи, – пожала плечами Леська. Вот поэтому ей и не нравилось работать на конференциях. Ночью переводишь речи, днем сопровождаешь и опять переводишь. Спать и жрать в это горячее время – неслыханная роскошь. Завтра был последний день, потом оставалось только запихнуть иностранных гостей в самолет и наконец выспаться.
– О чем таком важном ты хотела поговорить? – рассеянно спросила Леська, с наслаждением отпивая свой «миллер».
Сашка, которая обыкновенно за словом в карман не лезла, вдруг замялась. Но подруга ее не подгоняла, постепенно погружаясь в расслабленное и умиротворенное состояние честно вспахавшего поле человека, который только что с этого самого поля вышел и утирает пот со лба. Сашка собралась с духом и выпалила:
– Об Антоне.
«Интересно, что ей такого сказали?» – думал объект обсуждения, глядя на мгновенно окаменевшее лицо подруги.
Мысли Леськи были чуть ли не паническими: «Вот, сейчас она скажет, что они любят друг друга, встречаются и все дела, и мне надо будет порадоваться за нее. А я совсем не рада…»
– А что с ним? – вслух спросила она, стараясь придать голосу максимальное равнодушие.
– Не знаю, что с ним, – долгое стеснение было Сашке не свойственно, поэтому дальше возмущение полилось из нее полноводной рекой, – но могу тебя заверить, это не то, что ты думаешь.
– А я ничего и не думаю, – буркнула озадаченная подруга.
– Поэтому у тебя лицо перекашивает, когда он увязывается за мной?
– Ничего у меня не перекашивает! – возмутилась Леська.
– Я видела!
– Это я лимон ела!
– По-моему, последние пару дней ты эти лимоны жуешь не прекращая!
– Они хорошо воздействуют на мое горло!
– Жаль, что не на мозг!
Подруги обидчиво замолчали, сосредоточившись на пиве. Спустя некоторое время Леська осторожно уточнила:
– А почему это не то, что ты думаешь, что я думаю?
– Потому что никакими амурами тут и не пахнет, поверь, – оживилась Сашка, получив долгожданную возможность донести мысль до собеседника. – Я не знаю, какого лешего он у меня торчит, но мне уже осточертело. И, мне кажется, ему тоже.
– Брось, за него ты не можешь говорить. А тебя-то в нем что не устраивает? Красивый парень…
– То, что он не Дэн, – буркнула Сашка, выдавая сокровенное.
«Огого, – подумала Леська. – Нет, ОГОГО…» Еще бы, в делах любви подруга отличалась патологической скрытностью, и если уж решилась на такое признание... Леська оценила. Потом она вспомнила, что последние дни Дэн, судя по его виду, тоже питался исключительно лимонами, и решила, что подруга выбрала удачно. Во всяком случае, она может рассчитывать на взаимность. От Сашки тоже не укрылось кислое лицо Дениса, поэтому
Антон проморгал тот момент, когда Сашка ушла. Набегавшись за день, теперь он расслабился и сидел, подперев рукой голову, созерцая Леськино лицо поверх стакана с колой. На вышеозначенном лице то и дело менялось выражение, и Антону было любопытно, о чем беседуют эти двое. В принципе, в его силах было подслушать, но он не стал, посчитав это неприличным. Но и просто смотреть было интересно. Вот он и засмотрелся, а потом внезапно понял, что Леська сидит за столом уже одна, а Сашку как ветром сдуло. «Черт!» – выругался Антоха, вскакивая из-за стола. Следовало как-то пробраться мимо Леськи к выходу, так чтоб она его не узнала. Поколебавшись мгновение, Антон прижал три пальца ко лбу и нашептал на себя иллюзию. Потом деловым шагом пересек бар.
Леська пребывала в задумчивости после откровений подруги. Конечно, с одной стороны, хорошо, что Сашка прояснила свою позицию. С другой… хочет того ее подруга или нет, она могла нравиться Антону, а перетягивать одеяло на себя Леська не хотела. Не в этом случае. Она еще не могла сформулировать свою мысль ясно, но почему-то она знала, что женское кокетство, флирт и любые дурацкие способы обольщения здесь не работают. Не потому, что нечестно пробовать всё это на друге. Потому, что это была шелуха, по сравнению с тем, настоящим, что жило у нее внутри. И требовало в ответ такого же, настоящего… Леська вздрогнула – прошедший мимо темноволосый парень сначала показался ей похожим на Антона. «Дожили, – злобно подумала она, – уже мерещится. Совсем спятила девка…»
Антон вышел на улицу, потянулся за сигналом маячка и цветисто выругался – Сашка решила прогуляться до дома пешочком через полгорода. Итого, полночи у Антона прошли весьма деятельно: сначала он тащился за неспешно шагающей и подпевающей плееру Сашкой, стараясь не слишком сокращать дистанцию, чтобы не пугать ее, затем, убедившись, что объект наконец дотелепал до дома и даже запер дверь изнутри, он уже гораздо бодрее топал обратно – туда, где оставил мотоцикл. Подъехать было не на чем – в такое позднее время общественный транспорт официально еще ходил, но фактически считался чудом. Когда он зашел в собственую квартиру, было уже три часа ночи, а в семь ему пришлось вскочить, потому что Сашка, свежая как жаворонок весной, разлупила глаза и решила сходить на пляж – окунуться, так сказать, раньком, пока не набежали люди и не замутили водичку.
«Это же электровеник, а не баба, – думал Антон, сидя в камышах и изо всех сил стараясь не заснуть. – Я так долго не выдержу…»
Спустя неделю атмосфера в редакции стала совершенно невыносимой.
Сашка пребывала во взвинченном состоянии плохо сдерживаемой ярости. Поэтому стоило кому-нибудь открыть дверь и создать хоть малюсенький сквознячок, как последний мигом превращался в буйное торнадо и уносил со столов документы.
Дэн ругался.
Глеб вздыхал.
Антон спал вполглаза, уронив голову на стол.