Чертова дюжина
Шрифт:
Пилот головного «МиГа» увидел, как дверь пассажирского салона открылась и из нее вывалилась черная фигурка. Секунду спустя в ночном небе белым несуразным пятном возник парашютный купол.
— Я — борт 1-34. Вижу парашютиста, десантировавшегося с борта 021.
В эфире повисло молчание, нарушаемое лишь треском атмосферных помех. Наконец в динамике прозвучало:
— Проследите место приземления.
— Есть.
Через полминуты под крылом «Ила» раскрылся второй купол. За ним — третий…
Командующий
— Они десантируются, — сказал он. — Надо поднять поисковые вертолеты.
Парашютные купола на фоне звездного неба смотрелись, как необычные бесцветные луны. «МиГи» спустились ниже, отслеживая места посадки парашютистов. Десантировалось девять человек. У одного не раскрылся парашют. Фигурка быстро пронеслась к земле и растаяла в черноте дремлющего леса. «Ил» продолжал плыть в фиолетовой ночи, уходя на юг.
23.15
Марафонец поправил висящий за спиной парашют, застегнул замок, посмотрел на часы.
— До точки выброски — двадцать минут. Готовьтесь, ребята. С собой — только пистолеты. Сумки с деньгами — на грудь.
Трое боевиков торопливо застегивали замки парашютов, проверяли оружие, придвигали сумки с деньгами.
— Пастух, — скомандовал Марафонец, — прыгаешь первым и остаешься в точке приземления. Мы подтягиваемся к тебе. Тель, ты поставил мины?
Тот ухмыльнулся.
— Конечно.
— Время?
— Двадцать пять минут, — ответил стрелок.
— Молодец.
Марафонец повернулся к Папаше Сильверу, собираясь что-то сказать, да так и застыл с открытым ртом. Кресла справа от прохода начали шевелиться сами собой. Мощный грохот взрыва достиг слуха террористов через долю секунды, а следом за этим часть салона превратилась в огромное огненное облако, поглотившее и Теля, и Марафонца, и Пастуха. Всех. Они успели увидеть только черные спинки кресел на фоне неумолимо надвигающегося, невыносимо сочного ало-желтого свечения. Раскаленная плазма заполнила корпус самолета. Давление разорвало шпангоуты, лонжероны и стрингеры с такой легкостью, будто те были сделаны из бумаги. Пламя в мгновение ока разметало панели фюзеляжа, сорвало киль и хвостовые стабилизаторы. Взорвавшиеся топливные баки разнесли оба крыла в клочья, изувечили носовой отсек, буквально сплющив кабину пилотов. Две секунды — и самолет перестал существовать, превратившись в пылающую груду обломков.
Огненный шар начал плавно падать на землю.
Пилот «МиГа», наблюдавший за катастрофой, изумленно прошептал:
— Черт, твою мать!
Гигантский факел, похожий на комету, опускался все ниже и ниже, пока наконец не рухнул на землю, разбросав вокруг огненные брызги. Высокий гриб пламени осветил темную поверхность поля и деревья, стоящие в трехстах метрах от места падения обломков самолета.
«МиГ» заложил крутой вираж, облетая точку катастрофы.
В штабе все присутствующие замерли, обернувшись к экрану, на котором отчетливо просматривалось большое белое пятно. Именно так выглядело пламя, снятое телекамерами, установленными на «МиГах».
Командующий вяло, на подламывающихся ногах прошел к столу, бухнулся в кресло и прошептал серыми от страха губами:
— Все, трындец.
В зале повисла гнетущая, жуткая тишина. Только пищали радиоприборы да хрипло взывал о чем-то динамик. Взгляды людей стали странно блуждающими.
Котов смотрел на них, подмечая и серые поджавшиеся губы, и воспаленный блеск глаз, и лихорадочные пятна румянца на вдруг побелевших щеках.
«Оно и понятно, — думал майор, — одно дело, когда ты теоретически обсуждаешь возможность повторения чернобыльской катастрофы, зная, что ее все-таки можно избежать — пусть большой ценой, но можно, — и совсем другое, когда жизнь берет тебя за шкирку, встряхивает и ставит носом в угол».
Похоже, все присутствующие постепенно погружались в транс. Все, кроме полковника-спецназовца. Тот сидел вполоборота к планшету, положив локоть на спинку стула, и внимательно изучал крышку стола.
— Что делать, товарищ майор? — Подошедший к Котову Беклемешев не казался испуганным, однако держался как-то уж чересчур спокойно. Почти отстраненно. Так выглядят врачи, обсуждающие методы лечения безнадежного больного, которому осталось от силы час-полтора.
— Что делать? Хороший вопрос. — Котов взъерошил волосы. Честно говоря, после того, что случилось, ему было не очень приятно общаться с Беклемешевым, но ситуация требовала забыть о личных обидах. — Ну, для начала — не терять голову. Нужно связаться с украинской стороной, пусть отправят к месту крушения спасательную бригаду и своих спецов. Может быть, что-нибудь осталось среди обломков.
— Уже связались. Если что-нибудь выплывет, они сразу же сообщат.
— Твоя инициатива? Хвалю.
— Саш, я хотел извиниться…
— Забудь об этом. Проехали.
Полковник решительно поднялся и, обогнув стол, подошел к оперативникам:
— Я смотрю, вы тут единственные, кто хоть что-то предпринимает.
— Возможно, — ответил Котов. — Есть соображения относительно сложившейся ситуации?
Полковник кивнул утвердительно:
— Есть немного.
— Поделись.
— Я подумал вот о чем. Пилоты «МиГов» доложили о том, что террористы десантировались с парашютами, так?
— Так.
— А если взрыв — всего лишь обманка, трюк, а? Допустим, что террористы не погибли, а за несколько секунд до взрыва все-таки десантировались.
— Предположение, конечно, интересное, — слегка разочарованно вздохнул Котов, — но пилоты сообщили, что обнаружили визуальные признаки десантирования девяти человек, а на борту было тринадцать, включая Хоря и пилотов. Я сам считал.