Чертовка

Томпсон Джим

Я хотел, чтобы это было так, потому что так и должно быть. После всех этих шлюх, с которыми я путался, пора уже было встретить ту самую, единственную — любящую, благодарную и признательную.

Я сказал Моне, что она великолепна и что вообще все великолепно. Я просто не хотел ее сегодня задерживать, ведь она уже и так опаздывала.

— Слушай, а как насчет пистолета твоей тетки? — поинтересовался я, заводя машину. — Где она его держит?

— Наверху. У себя в комнате… Долли…

— Она держит ключ от комнаты

у себя? Отлично. Давай-ка приведи себя в порядок, и я отвезу тебя обратно к торговому центру.

— Долли… — Мона принялась отряхивать и приглаживать свою одежду. — Что… как ты собираешься это сделать, Долли? То есть мне нужно знать, если…

— Нет, — возразил я. — Ничего тебе не нужно знать. Если ты что-то узнаешь, то, не ровен час, еще проговоришься, а поэтому лучше выкинь из головы.

— Н-но…

— Слышала? Выкинь из головы, — повторил я. — Все, что от тебя требуется, — быть дома в понедельник вечером с полдевятого до девяти.

— С полдевятого до девяти?

— Или до десяти. Примерно в это время, — пояснил я.

— Вчера вечером ты спросил… ты хотел спросить о Пите Хендриксоне. Что он?..

— Ничего, — отрезал я, при этом не погрешив против истины.

Пит не будет иметь никакого отношения к этой истории. Так же, впрочем, как и я сам. Мне, конечно же, было жаль ее, но что я мог поделать?

— Давай-ка оставим эту тему, ладно? — продолжал я. — Ты все время задаешь вопросы, и я склонен думать, что ты мне не доверяешь.

— Прости. Я только хотела знать…

— А вот здесь тебе пора выходить, — перебил я ее, подавая пакет с покупками. — Теперь поспеши домой и ни о чем не беспокойся. Все будет отлично.

Мона открыла дверцу машины и стала выходить. Вдруг она повернулась ко мне с взволнованным и виноватым видом, приоткрыв рот в очередной попытке что-то спросить.

Я наклонился к ней, поцеловал ее и слегка шлепнул.

— Ну, иди уже, — сказал я. — Ты меня слышала, милая? Хочу посмотреть, как ты двигаешься.

Она улыбнулась. И ушла. А я уехал.

Я еще пару раз объехал трущобы, но все без толку. Похоже, Пит свалил из города. Я наскоро перекусил, купил еще пинту и поехал домой, думая: чем черт не шутит, может, все шло так, как и должно было идти?

Кажется, я уже говорил вам, что наша халупа стояла рядом с железнодорожной веткой и что с одной стороны были пути, а с другой — автомобильная свалка. В любом случае я собирался об этом упомянуть. В общем, когда я приехал домой вечером, на запасном пути стоял отцеп товарняка — вагон с открытым верхом, обычный вагон и несколько платформ. Я подумал: о-хо-хо, не дадут мне поспать утром. Небось начнут разгружать эти вагоны в шесть часов утра и…

У меня перехватило дыхание. Я стоял, глядя внутрь товарного вагона, не в силах пошевелиться.

На улице было темно. Наш дом — единственный в квартале; я уже запер машину и сообразил, что у меня

нет времени добраться до гаечного ключа или другого предмета, прежде чем этот тип доберется до меня. Ведь он уже двигался ко мне. Он выскользнул из вагона, этот чертовски здоровенный парень, и шел ко мне через двор. Конечно же, я не мог разглядеть его лицо. Но я понял, что ничего хорошего от него ждать не приходилось, иначе он бы…

Парень остановился шагах в пяти от меня.

— Тиллон? — сказал он. — Эт-то Тиллон, та?

И я с облегчением привалился к машине.

— П-пит, — слабо прошептал я. — Пит Хендриксон.

10

Оказывается, он взял те пять долларов, что я дал ему накануне, и подцепил каких-то девок на Солт-Крик. Совместно они учинили питейный марафон, Пит проспал до сегодняшнего вечера и теперь жаждал выпивки, как ребенок — мамкиной титьки. Точнее, он хотел выпить, пожрать и заночевать под крышей. И был только один человек, который мог бы ему в этом помочь. Ведь я был «так добр» к нему. Дал ему пять долларов, заговорил о «рапоте», так что…

Он смущенно откашлялся, не зная, как понять мое молчание.

— Я не пошел к тепе томой, Тиллон. Твоя шена… у тепя есть шена, та?.. я поялся ее напугать. Так поздно ношью увидеть на пороге такого продягу. Вот я и ждал в вагоне, когда приедет твоя машина и…

Он умолк.

Только теперь я оправился от испуга.

— Хорошо, что зашел, — сказал я наконец. — Я как раз хотел тебя видеть. Пойдем в дом и…

— Лушше не нато. У меня такой вит, твоей шене не понравится. Лушше ты просто… ну, толлар или тфа… пока я найту рапоту…

— Нет, — отрезал я и взял его за руку. — Тебе нужно куда больше этого, Пит. Пойдем в дом, я тебе все расскажу, и не волнуйся ты насчет жены. Она отправилась в небольшое путешествие.

Я привел его в дом. Проверил, задернуты ли шторы, зажег свет и протянул ему открытую бутыль.

Пит осушил ее одним глотком, вздрогнул, перевел дух. Я дал ему еще пинту и сигарету.

Он сделал еще глоток и долгую затяжку. Потом откинулся на стуле и снова вздохнул.

— А-а-а, — наконец выдохнул он. — А-а-а. Ты спас мою шизнь, Тиллон.

— Ну, может быть, не всю твою жизнь, — ответил я. — Но пожалуй, подарил тебе лет сорок. Кажется, такой срок дают в этом штате за изнасилование несовершеннолетней?

Сперва Хендриксон не отреагировал на мои слова. Можно было подумать, что еще недавно он был заперт в подвале, а теперь во весь опор мчался на гоночной машине. Само собой, эта машина не останавливалась перед сигналами светофоров.

Он снова отхлебнул из бутылки. Затем вытер рот и сказал, что я добрый человек. Что я «шентлмен» и хороший друг. И только потом воскликнул: «Што?Иснасилование?» — и выпрямился на стуле.