Чертово колесо
Шрифт:
«И все это — тоже моя вина! Знал же, что он — алкаш! И один раз уже шмонал мою комнату! Я полный идиот, кретин!»
Норби тоже потянулся к бутылке, в глазах его стояли слезы. Нугзар без сил осел на пол, уставился невидяще в зеленый глазок магнитофона… Слушал кряхтенье Норби, бульканье шнапса и тупо думал о том, что все надо начинать сначала… У него по лицу тоже потекли слезы. Так, плача и не говоря ни слова, они допили бутылку и сидели до тех пор, пока от Норби не поползло пятно, воняющее мочой.
Нугзар,
Он сидел так около часа.
Потом голову поднял Кока Гамрекели, нищий студент…
62
Рано утром случилось такое, о чем Гоглик и мечтать не мог, сидя за вялым завтраком — вдруг позвонила Ната! Сама! И скороговоркой сообщила, что в школу из-за химии идти не хочет и будет ждать за углом.
— Мне вчера тетя сто рублей подарила. Можем куда-нибудь пойти, в приличное место.
— На фуникулере давно не были, — радостно напомнил Гоглик (как заманчиво закатиться куда-нибудь подальше от тупорылого физрука, брюзги-завхоза, плюгавого химика, истерички-биологички. Туда, где нет рыков завуча и писка негодяев, посмевших явиться без сменной обуви!).
Бросив чай, Гоглик тайком прошмыгнул в комнату отца, к полке, где обычно лежала рукопись. Так и есть — еще несколько листов. С потолка они валятся, что ли?.. Отца двое суток дома нету. Кто же их принес?
В портфеле уже с вечера заготовлено все необходимое: магнитофончик с наушниками, кассеты, отвертка-заточка, открывалка, зажигалка, пачка сигарет «Космос» (все мальчики их класса начали разом курить в последний четверг, в раздевалке, после физкультуры). Мельком обшарив карманы плащей и курток и выудив одну черную мелочь, Гоглик с огорченным ворчаньем юркнул в дверь и припустил по лестнице.
За углом стояла незнакомая красавица. Он оглянулся — где Ната? Незнакомка засмеялась:
— Не узнаешь?
Гоглик обомлел. Это была она, но с новой прической, в модных шмотках, даже на каблуках и чуть подкрашена!..
— Тетя из поездки привезла. Идет? — спросила она, отдавая ему портфель.
— Идет?.. Куда?.. — не понял он, жадно осматривая ее и стыдясь своих затасканных штанов и сомнительных тапочек.
— Не куда, а мне идет? Лови такси!
— Далеко едем, молодые люди? — спросил шофер. — А деньги у вас есть?
— К фуникулеру, пожалуйста! — ответила Ната и с заднего сиденья по-взрослому заглянула в переднее зеркальце — помада не размазана? — И деньги у нас есть.
Вот синеет здание фуникулера. Внутри, как всегда, бодро пахнет опилками, машинным маслом, сосной и свежим ветром от медленного огромного колеса с толстенными
Вдруг колесо заскрипело, замерло. И кассирша объявила, что вагончик опаздывает, потому что наверху ждут каких-то важных гостей, которые никак не могут выйти из ресторана.
— А пошли пешком на Пантеон! — вдруг предложила Ната. — Там тихо, хорошо. Сколько тут торчать?
«На Пантеон?» — недовольно удивился Гоглик. Помимо того, что туда надо сто лет переть пешком, как верблюд, что там делать?.. Среди могил бродить, слезы лить?.. Ни тира, ни кафе, ни каруселей, ни сосисок, ни хачапури… Но надо идти, если Ната хочет. Он всюду пойдет, лишь бы с ней…
На всякий случай Гоглик купил кулек горячих пирожков у старика в солдатских брюках и китайских кедах — не умирать же с голоду среди могил!
Они поплелись по булыжникам за группкой туристов. Гоглик не знал, за что браться — держать ли покрепче пакет с горячими пирожками, тащить ли портфели, помогать ли Нате, разгоряченной от ходьбы. Кончилось тем, что пара пирожков выскользнула на землю. Гоглик обдул их:
— Ничего, чистые. Это святое место! — но Ната строго приказала выбросить, потому что на них могут попасть бациллы и микробы.
С ворчанием:
— Не успеют… — Гоглик не без сожаления швырнул пирожки в кусты. — Пусть крысы едят… Да кто этих бацилл видел? Врет все биологичка.
— Нет, не врет. Не спорь.
Они одолели подъем и, запыхавшись, сели на скамейку. Жужжал, ухал, долетал гудками и сиренами город. За спиной вздыхала белая церковь. Упорно молчал черно-серый мрамор могил. Ходили туристы, перекликались, мельтешили.
— На нервы действуют… тут не почитаешь, — огляделась Ната. — Пошли туда, подальше.
Они перекочевали к забору, устроились на бревнах. Гоглик потянулся за пирожком, а Ната вытащила рукопись, нашла последнюю новую главу.
«Бес летел над горами. Оборачиваясь, видел, как уходит в дымку, покрывается туманами, тускнеет, исчезает Индия, Большая Долина. Одинокие демоны неба парили в вышине, с презрением глядя сверху и зная, что бесу к ним не подняться. Он без опаски посматривал в ответ, вполне ощущая в себе силы постоять за себя — после купания в кипятке все болячки прошли, крыло зажило, а сам он ощущал радостную крепкость.