Шрифт:
1
Бар назывался «Ле Люнкс», хотя нарисованная на вывеске черно-белая рысь скорее напоминала льва. Юлия Герболт пробежала глазами по карте вин и заказала мохито. Я попросила большую бутылку минеральной воды: после сегодняшнего катания на горных лыжах сильно болели мышцы ног и страшно хотелось пить. Непонятно почему из всех альпийских курортов Юлия выбрала именно Лейсен, а не какое-нибудь из модных международных местечек. Хотя, надо признать, здешний пейзаж действительно был необыкновенно хорош: окрашенные светом заходящего солнца бледно-розовые вершины гор напоминали картинки в книге сказок.
Это было мое первое путешествие
Сюрьянен не случайно решил, что Юлии нужен телохранитель. Пресса проявляла к невесте финского мультимиллионера необыкновенный интерес. К тому же стоило отметить, что и сама она была далеко не бедной особой. Алексей Герболт, в браке с которым она успела прожить всего два года, был на тридцать лет старше и внезапно умер от сердечного приступа. Юлия унаследовала большую часть его состояния. Родственники Герболта негодовали, и их возможная месть послужила еще одной причиной того, что следующий кандидат в мужья решил позаботиться о ее безопасности. Но когда я поинтересовалась, кого из них Юлия боится больше всего, она лишь пожала плечами.
— Почем я знаю? Это твое дело — определять, откуда исходит угроза.
Собственно, идея нанять меня принадлежала самому Сюрьянену, который спал и видел завербовать меня в свою команду. Масла в огонь подлил и Юрий Транков. Сюрьянен был старше своей невесты на двадцать шесть лет, однако их это не смущало. К тому же молодых и зеленых Юлия терпеть не могла. Услышав о помолвке Уско, его бывшая жена Сату подняла в прессе страшный шум: ведь их официальный развод еще даже не вступил в силу! Сату обрушила на Юлию поток ругательств, но все же это был еще не повод приглашать телохранителя. Скорее всего, Юлии просто нравилось иметь рядом настоящего охранника, это поднимало ее престиж. Я казалась ей своеобразным украшением, вроде стильной сумочки или туфелек. Она тут же выдвинула требования к моему внешнему виду и велела одеваться в стиле унисекс: джинсы, пиджак и ботинки. По ее мнению, такой наряд внушал доверие. Многие из моих коллег-мужчин одевались в сшитый на заказ костюм с потайными карманами для пистолета и других необходимых в нашей профессии вещей. Многие носили галстук с булавкой — полезный аксессуар, в который легко спрятать микроскопическую видеокамеру. Я тоже было задумалась, не обзавестись ли с этой целью бусами или брошью, хотя в частной жизни надевала украшения лишь тогда, когда надо было прикинуться нежным и женственным созданием. К тому же новая зарплата вполне способствовала обновлению моего арсенала — я давно мечтала об инфракрасном бинокле и мощном навигаторе.
Юлия потягивала свой мохито. Она практически не пила алкоголя, поскольку считала, что в нем слишком много калорий, хотя мы и так каждый день сжигали массу этих калорий, закладывая виражи на трассах. Она каталась гораздо лучше меня. В школьные годы я иногда спускалась на горных лыжах по склонам Маарианваара неподалеку от дома, но воспитывавший меня дядя Яри сам ходил исключительно на беговых лыжах, к тому же для такого элитного вида спорта мы были слишком бедны. Поэтому прилично кататься я научилась лишь после возвращения из Америки, да и то, честно говоря, уступала тем, кто овладевал этим искусством с самого детства. В теннисе я тоже чувствовала себя не слишком уверенно. Гораздо лучше у меня обстояли дела с дзюдо, хотя этого я старалась не демонстрировать клиентам и лишь упоминала в резюме и на собеседовании перед поступлением на работу. Однажды мне довелось продемонстрировать пару приемов мужу моей тогдашней работодательницы, и уже через десять секунд он растянулся на земле.
У Юлии зазвонил мобильный. Пытаясь найти его, она долго рылась в сумочке, но наконец вытащила украшенный бриллиантами футлярчик. Я всегда говорила клиентам, что не стоит излишне подчеркивать свое богатство, но Юлия, услышав это, вытаращила на меня свои красивые глаза:
— А какой вообще смысл в богатстве, если его никто не увидит?
Моя прежняя работодательница Моника фон Херцен придерживалась диаметрально противоположенных взглядов. Она стеснялась своего состояния и стремилась с его помощью приносить как можно больше пользы другим. Юлия же негодовала, когда Сюрьянен чуть ли не насильно затащил ее на какой-то благотворительный вечер, и утешалась только тем, что могла там продемонстрировать свои украшения.
— Папа? — по-русски произнесла она в трубку. — Почему? Хорошо.
Я заметила в ее взгляде легкую, но искреннюю улыбку. Разумеется, бывшая модель прекрасно умела улыбаться на публику, но это была другая, профессиональная привычка. Она отвернулась, не желая, чтобы я видела ее лицо.
— На выезде из Женевы страшная пробка. Папа немного опоздает, — сказала она, отпив еще мохито. На прозрачном стакане остался бледно-розовый след от блеска для губ.
— Ты хочешь с ним здесь встретиться?
Юлия мало рассказывала о себе. Я знала только, что она единственный ребенок, а ее мать давно умерла. Отца в числе приглашенных на помолвку в модный ресторан тоже не было, и я решила, что у них натянутые отношения.
— У отца мало времени. И сейчас он в Швейцарии по делам.
— Он живет в Москве?
— Нет, около Витебска. Никогда не понимала, зачем отец уехал из Москвы, но он сказал, что дела того требуют.
Юлия пожала плечами. За пару недель работы у нее я привыкла, что этим жестом она ставит точку в разговоре.
В это время в тихий бар ввалилась толпа молодых людей, говоривших на швейцарском диалекте французского. Они мгновенно уставились на Юлию, хотя она явно была старше этих ребят. Изящное хрупкое сложение, длинные ноги и огромные, обрамленные густыми ресницами карие глаза достались ей от природы. Зато об остальном — золотистых волосах, пухлых губках, груди четвертого размера — она позаботилась сама. Каждый день Юлия проводила несколько часов в тренажерном зале, стремясь сохранить модельную фигуру. Она носила исключительно обтягивающую одежду и высокие каблуки, на которых была на голову выше своего жениха.
Я не считала группу парней источником угрозы, но на всякий случай пересела так, чтобы хорошо видеть и их, и входную дверь. Надо отдать должное, Юлия всегда умела показать, что совершенно не нуждается в чьем-либо обществе: в случае надобности у нее на лице застывало ледяное выражение, мгновенно убивавшее желание подойти и завязать разговор. В такие моменты только я и наша кухарка Ханна не пугались и продолжали общаться с ней, как обычно, а, например, Юрий Транков замирал и лишался дара речи.