Чёртовы куклы
Шрифт:
Жанна шагнула ко входу в кинотеатр, но в следующий момент ее подхватил под руку и увлек в сторону рослый мужчина в надвинутой на глаза шляпе.
– Здравствуйте, Жанна, – сказал он тихо, – я знаю ваши обстоятельства. Пожалуйста, пойдемте со мной.
Проснувшись, Стакан с трудом разлепил глаза. Башка раскалывалась, и было так погано, что хотелось немедленно удавиться. Кроме жуткого похмелья, Стакана мучила какая-то мысль, но, как он ни тщился, вспомнить, о чем эта мысль, не мог.
Стакан растолкал храпевшего на грязной, брошенной на пол
– Слышь, это, – сказал Стакан, – ты это, у нас выпить есть?
Трясун с трудом сел, помотал кудлатой башкой и уставился на собутыльника.
– Чего? – извлек он из себя, наконец, осмысленное слово. Руки у Трясуна ходили ходуном, с носа капало, и красные глаза обильно слезились. – Ты чо?
– Ничо, – ответил Стакан, – выпить, говорю, есть? Было же вчера, я помню. Мы ж отмечали что-то, не может быть, чтоб все выжрали.
– Дык что, – прохрипел Трясун, – откуда осталось-то? – Он икнул, пошарил вокруг себя и нащупал бутылку. Трясун поднял ее, на донышке булькнуло. Он тотчас же запрокинул бутылку и в один глоток высосал содержимое.
– Сволочь, – сказал Стакан, – что ж ты мне не оставил, паскуда?
– Дык это, – Трясун рыгнул, – тебе же вроде уже и не надо.
– Как не надо, ты чо? – Стакан схватил Трясуна за воротник засаленной дырявой фуфайки. – Это как мне не надо?
Тут он вспомнил, что они отмечали вчера. Стакан выпустил Трясуна, который немедленно завалился досыпать, и с ужасом уставился на индикатор. Сквозь загаженное табло он разглядел двойку в часовом и двадцать восемь в минутном секторах. Секторы лет, месяцев и дней показывали нули.
Спотыкаясь и матерясь, Стакан кое-как нашел выход из подвала и вывалился на улицу. Выпить надо было во что бы то ни стало, а там будь что будет. Затуманенное сознание не позволяло даже определить, что именно с ним будет. Стакан засеменил к видневшемуся неподалеку автомату.
– Эй, корефан, – услышал он и оглянулся. – Врезать хочешь?
– Хочу, – признался Стакан. – А есть?
– На, держи. – Подоспевший оборванец протянул фляжку. Стакан скрутил пробку, уловил знакомый запах и, не задавая больше вопросов, присосался к горлышку. В этот момент возле него притормозила машина. Задняя дверца распахнулась, и одаривший Стакана выпивкой благодетель, воровато оглянувшись, с силой толкнул его вовнутрь.
Глава 2
– Все куклы у нас, – сказала Сцилла, – неожиданностей не произошло. Прикажете доставить в резиденцию?
– Хочу с парой из них поговорить, – ответил Координатор. – Распорядись.
– Да, конечно, – Сцилла кивнула. – Можно вопрос? Почему все-таки мы их называем куклами?
– Ха! – Координатор улыбнулся. – Это выдумка Хана, он у нас любитель строить исторические аналогии. Когда-то куклами называли смертников, которым исполнение приговора откладывали на неопределенное время.
– Зачем?
– На них тренировались боевики. Спарринг-бои с куклами проводили, эксперименты психологические на них ставили.
– И что в результате?
– А ничего. Смертники – они смертники и есть.
– Здравствуйте, Дмитрий, вы можете называть меня Координатором, –
– Конечно, – выдохнул я, – пожалуйста, все что угодно.
Я попал в этот дом после долгого блуждания по городу вслед за одарившей меня днем жизни девицей.
– Следуйте за мной, – велела она. – Не приближайтесь и не теряйте из виду. Когда дойдем до цели, я закурю и двинусь дальше. Вы войдете в дверь, против которой я остановлюсь, пока буду прикуривать.
Я тащился за ней добрых два часа. Мы заходили в магазины и покидали их, пересекали многочисленные улицы и проходные дворы, так что под конец я совсем запутался. Ту часть мегаполиса, в которую мы в результате попали, я практически не знал. Вероятно, рабочая окраина, судя по убогому виду окружающих построек.
– Хорошо. – Мужик, назвавшийся Координатором, заглянул в бумаги. – Вам тридцать четыре года, ваш ресурс на момент рождения составлял пятьдесят пять лет. Вы окончили институт машиностроения в возрасте двадцати двух лет и на этот момент имели ресурс в восемнадцать. Так?
– Да, – подтвердил я, – именно так.
– Пойдем дальше. Четыре года вы проработали на автомобильном заводе в качестве мастера и поддерживали постоянный ресурс. Были уволены на втором году кризиса, после чего пять лет работали водителем такси. Уволены в тридцатилетнем возрасте с ресурсом одиннадцать лет. С тех пор безработный. Ваши родители погибли в авиакатастрофе, когда вам было девятнадцать. Вы не женаты и бездетны, в последние годы не имеете друзей и не встречаетесь с девушками. Все ли я изложил правильно?
– Да, – вновь подтвердил я, – все так. Извините, Координатор, для чего я вам понадобился?
– Доберемся и до этого. А впрочем, что вы думаете сами?
– Знаете, я ничего не думаю. Лишние сутки, конспирация, зачем все это?
– Я отвечу, но сначала скажите: вы хотите жить?
– А что, кто-нибудь на этот вопрос может ответить «нет»?
– Вы будете удивлены, но я знал таких людей. Однако это пока неважно. Давайте так: допустим, я предложу вам работу. Эта работа будет одноразовая, и, не скрою, сопряжена с риском. Проделать ее предстоит не завтра, время есть, и подготовиться вам помогут. В случае удачного завершения этой работы вы получите приз, – Координатор сделал паузу и посмотрел на меня в упор. – Ваш приз – триста лет ресурса. Есть ли такая работа, на которую вы не согласитесь?
Я был ошеломлен. Триста лет ресурса! О возможностях, связанных с этой цифрой, мне приходилось разве что мечтать. Я подумал, что он издевается надо мной или же что его предложение на самом деле – психологический трюк.
– Вы имеете в виду, есть ли работа, от которой я откажусь и предпочту умереть? – спросил я наконец.
– Да, вы верно поняли.
Меня передернуло. Я осознал, что собеседник говорит на полном серьезе. И от моего ответа зависит, буду ли я завтра жив.
– Видите ли, – сказал я твердо, – в моем положении не бросаются словами. Я не знаю, что вы называете работой, но есть такие вещи, на которые я не пойду, никогда не пойду. Даже если отказ будет стоить мне жизни.