Чесма (Собрание сочинений)
Шрифт:
Краснел чиновник от злости, огрызаясь в ответ:
– Не оскорблять! Я дворянин потомственный и оскорбительств чести своей не потерплю!
– Ах, ты еще о чести вспомнил! – разозлился вконец офицер и хвать за шпагу.
Начальник арсенальный не стал ждать, чем все закончится, а, живот немалый подобрав, дал деру.
Нахохотались матросы, глядя, как прыгает через лужи чиновник.
А Ваське обидно стало, что не побежал за складским их офицер. Вспомнилось вдруг далекое: их деревня, барин толстый, точь-в-точь как этот. Чай любил во дворе пить да смотреть, как мужиков насмерть запарывают. А на Пасху созовет, бывало, сирот яичками крашеными одаривает, слезится… Жалко, что не побежал за складским офицером!
Так и вернулись, почти без пушек. Ившин потом говорил, будто лейтенанта ихнего здорово капитан ругал. А Васька так понял, что ругался капитан потому, что тоже, как и он, толстых не любил.
Как ни странно, но так оно и получилось. Когда, вернувшись с арсенала, доложился лейтенант Мельников, что отобрал лишь неполный десяток стволов, не сдержался Хметевский:
– Что же ты, дружок, по мордасам не выдал чиновнику складскому за все содеянное в благодарение от флота российского?
Потупился лейтенант Миша Мельников, сказал, желваками играя:
– Виноват, боле сей конфуз не случится!
Вечером перед самым отбоем собирались обычно на «Не тронь меня» матросы подле фок-мачты, где место для курения и разговоров уставом определено. Травили они байки флотские, пели песни любимые:
Уж мне надобно сходитьДо зелена луга…Уж мне надобно навеститьСердешного друга…Вначале распевали песни грустные, неторопливые, потом побойчее да повеселее. Наконец кто-то не выдерживал:
– Эх, веселое горе – матросская жисть! Давай круг, робяты!
Расступались тогда матросы, подвигались, давая простор плясуну. А тот как присвистнет, притопнет и пошел наяривать, только доски палубные гнутся! Вот еще двое не выдержали, тоже в круг повыскакивали.
– Давай, «фока», жарь, наша мачта завсегда впереди всех стоит!
– Митька-то, Митька дает, даром, что ль, бизаньский!
И вот уже понеслась над притихшим рейдом, над волнами и кораблями удалая матросская плясовая:
Тпру ты, ну ты,Ноги гнуты…Попляши, попляши,Ноги больно хороши,Еще нос торчком,Голова крючком…А вскоре пришел на «Не тронь меня» ордер адмиралтейств-коллегий, коим предписывалось списать часть команды на корабли и суда, уходящие в Средиземное море в составе эскадры адмирала Спиридова. Разлучила судьба моряцкая Ваську Никонова с Лехой Ившиным. Ваську определили на линейный корабль «Три Святителя», Ившина же – на корабль «Святой Евстафий». Перешел туда же, на «Евстафий», и старший боцман Евсей. Кто знает, доведется ли им еще свидеться…
Сообщения с театра военных действий за март – май 1769 года:
17 марта. Отряд бригадира Жедерса из 500 казаков при четырех фальконетах выступил на Таганрог из крепости Святого Дмитрия!
19 марта. Отряд Жедерса занял Таганрог. По совершении молебствий на главном валу со стороны Крыма поставлено русское знамя и расставлены караулы.
31 марта. Двухсоттысячная турецкая армия начала свое движение от Андриаполя к Дунаю.
Апрель. Кошевой запорожский атаман предпринял набег в Крым и разбил сильную партию татар под Очаковом, взяв в плен самого татарского начальника Бешлей-ага-Османа.
15 апреля. Начало боевых действий Первой армии генерала Голицына.
18 апреля. Русские войска под командованием генерала Голицына подошли вплотную к турецкой крепости Хотин и открыли по неприятельскому лагерю сильную пальбу. После трех часов канонады турки вынуждены бежать, заперевшись в крепости. Взяты в добычу 3 знамени и 7 пушек, урон убитыми, которых неприятель забрал с собой, значителен. С нашей стороны урон состоял из 5 человек.
5 мая. 1-я дивизия 2-й армии, при которой находился и граф Румянцев, переправилась у Кременчуга через Днепр по мосту, составленному из плотов, и расположилась у Крюкова шанца.
2- я дивизия генерал-аншефа князя Долгорукова переправилась у крепости Переволочны на плотах и мелких судах и стала при Мишуринрогском укреплении.
3- я дивизия генерал-поручика Берга продолжала стоять у Бахмута.
Глава четвертая
У далеких немских стран
Есть, ребята, окиян.
По тому ли окияну
Ездят только басурманы;
С православной, же земли
Не бывали николи
Ни дворяне, ни миряне
На поганом окияне.
С последнего заседания адмиралтейств-коллегий дел у вице-адмирала Спиридова заметно прибавилось. Прежде всего осмотрел он самым тщательным образом весь корабельный Балтийский флот. Старые корабли забраковал для дальнего плавания сразу. Построенные еще в пору былого «недосмотрения», были они кое-как сбиты гвоздями, отчего даже на малой волне грозили рассыпаться.
Взвесив все, решил Спиридов отбирать в секретную экспедицию корабли и суда, отслужившие не более пяти лет. Эти были вполне надежны. Посовещавшись меж собой, предложили адмиралы императрице отправлять флот в Средиземное море не разом, а постепенно, эскадра за эскадрой, чтобы успевать с починкой и подготовкой к плаванию. Екатерина согласилась с доводами. Определили и состав передовой эскадры: семь линейных кораблей, фрегат, бомбардирский корабль, пара пакетботов да несколько транспортов с припасами и десантом. Хотели было адмиралы еще немного эскадру усилить, но императрица более, ни одного вымпела не дала, опасаясь шведских провокаций на Балтике.
А в адмиралтейств-коллегии не утихали споры: кому вести передовую эскадру? По всем статьям выходила эта должность Спиридову, но тот упорно отказывался, говоря сердито в своем кругу:
– Не пристало мне, вице-адмиралу и кавалеру российскому, в услужении у цареубийцы Алехана пребывать! Честь свою превыше всех других наград почитаю!
Екатерина тем временем торопила Чернышева:
– Кого ставит коллегия над флотом, в южные моря идущим?
– Спиридова хочу, флагмана кронштадтского, – вздыхал граф Иван, – но сомневается он, будет ли власть ему в руки дадена.